Дмитрий Пригов - Журнальные публикации (сборник)

Да, я забыл сказать, что Моцарт — это кот. Поминал ли я это раньше? Да? Нет? Не припомню.

Так вот.

Был он вполне приятным, упитанным и незлобивым существом кошачьей породы. А что?

Ведь тот же Бетховен — пес. Огромный, лохматый, на крупных мягких лапах. Мягких-то мягких, но сухое постукивание когтей по паркету за километры извещало о его незлобном приближении.

“Да, явный ущерб природе, — думал Моцарт. — Когти-то не убираются. Хотя и с такими вполне комфортно можно проживать. Ведь живет же. А в принципе — ничего, неплохое, вполне терпимое животное. Несколько вонючее, но не вредное. Хотя Моцарт-то мог к нему подобраться совсем неслышимо. Но у того взамен обоняние. Унюхал бы. Так на так и выходит. Одно стоит другого. Вот и имя у него подходящее — Бетховен. Нечто такое лохматое, тяжелое, неговорливое”, — думалось Моцарту.

Глюк же, между прочим, но только с маленькой буквы (для тех, кто не знает), — нечто зависшее или неожиданно, страшно и удручающе выскочившее на экран компьютера. И вовсе не думающее исчезать, уходить или растворяться в тех же пространствах, откуда, незваное, явилось — мука и душевная маята! Отсюда и глагол — глючить. То есть выскакивать из неких неухватываемых таинственных компьютерных глубин. Недаром предки оборонялись от всего подобного, внешнего, чуждого и неведомого всякого рода магическими обрядами, длительными ритуалами, охранными узорами да орнаментами. Вроде, помогало. Ну да это не по моцартовской части. Он и сам, если уж рассуждать глобально, — часть этой вышеназванной внешней чуждости, временно притворившейся внутренней и свойской. Но лично, сам по себе, Моцарт, конкретно, никем не притворялся. Он был как был. Ну, это понятно. Никому объяснять, надеюсь, не надо.

А Вагнер? Нет, Вагнер — это уже серьезно. Это уже не до шуток и не до всякого рода смешливых ухваток и приколов. Вагнер — это ведущий и самый высокооплачиваемый футболист одной из знаменитых московских футбольных команд. В нападении играет изобретательно и результативно. И в защите надежен. Хотя его амплуа атакующего игрока середины поля не обязывает его к тому. Но нет, он надежен и в защите. Да, здесь Моцарт ему не соперник. А ведь Вагнер в критических случаях и голкипера может подменить.

Вообще — надежный он. Очень надежный.

«Октябрь», № 9 за 2007 г.

В ночь с 15-го на 16 июля 2007 года Дмитрия Александровича Пригова не стало.

Верстка этих стихов легла на редакторский стол утром 16-го вместе с печальным известием. Понимаем, что выглядит это клишированным приемом, но, к сожалению, это правда.

Теперь по-особому звучит заголовок подборки — “Хотелось бы получше, да…” и отточие — как горький привкус слез по ушедшему навсегда поэту.

Хотелось бы… Да куда уж! И возраст не тот. И сама система, так сказать, порождения стихов уж настолько отлажена, даже, вернее, замылена, что просто воспроизводит самое себя в неких беспрерывно повторяющихся актах или, как говорится — артефактах. Хорошо еще, если в артефактах!

Так что же может улучшиться в области версификации, тропов, эвфонии и словосочетаний, словаря, принципа отсылок, цитат и аллюзий, вкрапления прозаизмов и квазинаучных пассажей, а? Ну если только кое-что обнаружится за пределами перечисленных позиций стихосложения — например, в области количественной, жестовой, в области фиксации и объявления мощности личностного мифа.

Ну хоть на это понадеемся.

Как отвратительный дракон

Идет и алкогольным дышит

Подлец

Духом

И где же подлецу закон

Кто в книгу вечности запишет:

Вот он, подлец, в лицо дыхнул

И через то, подлец, отнял

Может быть

Два наидрагоценнейших невосполнимых отрезка моей

жизни

Мы долго плыли вдоль Ванзее

Взбивая легкие следы

И птицы странные глазели

Как рыбины из-под воды

Когда же подплывали к пристани

Приблизил я к воде лицо

И пригляделся к ним попристальней –

Так это ж лица мертвецов

Вернее, утопленников местных

Глядели на меня

Волен зи тотален криг? –

Геббельс как-то их спросил

И в ответ единый крик:

Даааа! — раздался, — что есть сил

Будем до последней капли

Биться! — и таки погибли

Практически

Все

На горном кладбище в Италии

Весною расшумелись птицы

У них любовные баталии

С того и мертвецам не спится: