Дмитрий Пригов - Журнальные публикации (сборник)

Кошка, поначалу не сползавшая с ее постели, в один из последних дней спрыгнула и сидела теперь рядом с ним, внимательно разглядывая жену.

— Правильно, Юленька, — чуть слышно и хрипло произнесла она. — Вот, вдвоем остаетесь. Ты уж проследи за ним. Кошка согласно склонила голову. Японское выражение ее лица не давало возможности проглядеть в нем что-то большее, нежели просто спокойствие и непричастность ко всему происходящему. Но это было явно не так. Они оба знали о том. Оба знали ее.

Он вошел в комнату. Юля смотрела на него.

— Сейчас, сейчас, — бормотал он, меняя ей туалет и насыпая корм. — Я тут ненадолго. Не пропадешь без меня? — вопрос его был несколько бессмыслен.

Быстро подошел к столу и мелким разборчивым почерком записал что-то в свой блокнотик. Весь день за прогулками и разговорами как-то не случилось времени совершить этот привычный рутинный ритуал. Сделал. Закрыл блокнот.

Осмотрелся. Подумал, переодел рубашку. Вынул и проверил завтрашний билет на рейс. Да, вечерний. 20.45. Приехать нужно было за час, и дорога до аэропорта занимала не больше 20–25 минут. Юлия тоже улетала вечером, но гораздо позднее. Значит, завтра времени до 19.00. Он спрятал билет, поправил на столе книжки и еще раз внимательно поглядел на кошку. Она сидела на подушке его постели и смотрела.

Он вышел.

Друзья и даже малознакомые партнеры жены очень помогли ему в мучительных похоронных делах. Они были просто неожидаемо заботливы и корректны. Говорю быстро, почти скороговоркой. Возможно, это заслуживало бы и более пространного описания. Но так уж получилось.

Незамужняя сестра, премного помогавшая ему в последние дни болезни жены, после похорон на несколько дней переехала к нему. Помогала по хозяйству. Он уже отвык от столь жесткой опеки, но в данном случае это было и лучше. На время сестра несколько смягчила резкость своих оценок его образа жизни. Юля, до сей поры не очень жаловавшая ее вниманием во время редких визитов, на эти дни перебралась к ней на колени. Тем более что сестра устраивалась на привычном кухонном месте жены — боком к окну и спиной к холодильнику.

— Ага, признала.

Но лизать ее кошка не решилась — сестра была достаточно сурова с ней.

Друзья же убедили его поехать на Канары. Он долго сопротивлялся. Даже не сопротивлялся, а как бы отлынывал от ответа, уклоняясь от их увещеваний. Целыми днями он просиживал с Юлей на диване. Она внимательно следила за перелистыванием страниц.

В результате убедили.

Одна из знакомых жены оказалась владелицей небольшого туристического бюро. Все совершили быстро, без малейших усилий с его стороны. Друзья же сделали необходимые кошачьи прививки и оформили документы на транспортировку Юли. Та тоже ничего не имела против. Собственно, она не проявляла никакого явного предпочтения. Ей, как и ему, было безразлично.

Их довезли до аэропорта и почти посадили в самолет. Сказали, что точно так же и встретят по приезде. Сомневаться не приходилось.

Вид долговязого неподвижного мужчины с кошачьей клеткой среди аэропортного мельтешения был достаточно странен.

Когда ранним утром, чуть подрагивая, крадучись, он осторожно повернул ключ в двери своей комнаты и вошел внутрь, Юля по-прежнему строго и торжественно восседала на его подушке. Ровно в той же позиции, как он ее и оставил вчера вечером. В комнате стоял густой, почти тошнотворный запах. Он подошел и увидел, что вся подушка под ней была насквозь мокрой. Он хотел что-то сказать, но только поморщился. Юля даже не пошевелилась.

Минуту он стоял в полнейшей отрешенности.

Потом опомнился, стремительно собрал вещи, запихал книжки в сумку через плечо, подхватил Юлю и выскочил во двор. В регистрации уже шевелилась молодая женщина.

— Вы так рано? — спросила она на ломаном английском.

— Да, да. Можно вызвать такси? — на том же невнятном английском попросил он, отдавая ключ и поминутно оглядываясь на дверь.

Подошла машина. Он вышел с сумками и кошкой под мышкой из комнаты регистрации, где скрывался все время ожидания. Быстро взглянул на дверь своего обиталища и на соседнюю. Бросив последний неприязненный взгляд на нелюдимое море, пригнул голову и влез в машину. И укатил.

В кафе аэропорта он забился в угол, постоянно оглядываясь и чуть ли не вздрагивая при появлении каждого нового посетителя. Просидев там почти весь день, с облегчением услышал объявление о своем рейсе.

— Ну, Юля, пора, — вскочил и направился к месту посадки.