Эдуард Лимонов - Последние дни супермена

— Ты тоже, парень, — Алис ткнула дулом своего «браунинга» в ребра наблюдающему сцену белл-бою.

Белл-бой пожал плечами и спокойно улегся на пол прихожей. Ему действительно в этой ситуации терять было нечего. На безумных маньяков, убирающих свидетелей, «папа с дочкой» были не похожи. Скорее профессионалы-грабители. «Пролетариату нечего терять, кроме своих цепей», — вспомнил Генрих и улыбнулся…

— Чтобы сэкономить время и чувства, — сказал Генрих, опять чуть-чуть пнув ногой в круп американки, — скажи нам, где найти деньги и твои драгоценности…

— Их здесь нет, они в сейфе отеля, — злобно прорычала американка с пола.

— Don't give me this shit, [112] Don't give me this shit (англ.) — Не давай мне этого говна. — сказал Генрих. Он знал, что пятьдесят процентов гостей не сдают свои драгоценности в сейфы отелей. Тем более что вероятность ограбления сейфа только чуть меньше, чем индивидуума. Кроме того, Пат была не похожа на сдающую драгоценности в сейф женщину. Платье на ней стоило больших денег, явно сделано в хорошем доме. Врет скорее всего. Жадная, недоверчивая Пат. — Хорошо. Начнем сначала. Бэби, — обратился он к Алис, — сними с нее то, что на ней есть. Девчонка, передав «браунинг» Супермену, подошла и, став на колени возле миссис, стала стаскивать у нее с шеи жемчужную нитку.

— Stop it! [113] Stop it! (англ.) — Прекратите! — хрипло крикнула Патриша. — Мой муж все равно найдет вас, и вы мне заплатите дорогой ценой за это унижение. Никогда не выйдете из тюрьмы.

— Вначале следует туда попасть, — спокойно сказал Генрих и, не церемонясь, поставил свою ногу на спину миссис. — Так тебе удобней, бэби? — спросил он Алис, которая трудилась уже над ушами миссис, вынимая из них серьги…

— Подонки, — прошипела миссис.

— Заткнись! — сказала девчонка и, приподняв голову миссис за ухо, наградила ее звонкой пощечиной. — Жопа!

Рыдания осознавшей наконец полное свое бессилие американки заглушил толстый ковер…

Случилось то, чего ни Генрих, ни Алис не ожидали. А именно, в одном из чемоданов миссис они обнаружили тщательно заклеенную картонную коробку, надорвав которую увидали плотную массу зеленых американских банковских билетов. Считать билеты Генрих не стал. Радуясь неожиданной находке, он и Алис срочно бросились привязывать миссис к дверям ванной, а белл-боя к двери спальни.

Веревки, захваченной запасливым Суперменом, оказалось недостаточно, и им пришлось разрезать постельные простыни. Привязав жертвы так прочно, как они могли, сунув им во рты по доброму куску полотенца — при этом Генрих извинился перед белл-боем, тот понимающе кивнул, — Генрих и Алис положили добычу в пластиковый пакет, найденный среди вещей американки, и покинули сцену преступления.

— Откуда столько денег? — спросила девчонка, когда они оказались на улице. Она забежала чуть вперед и заглянула в глаза Супермену.

— Понятия не имею. Там тысячи… Может быть, она собиралась что-то купить в Париже, за что ее попросили заплатить только «жидкими» деньгами.

— Но что? — спросила девчонка.

— Обычно люди платят «жидкими» за не очень легальные вещи: оружие, наркотики, может быть, краденые произведения искусства… Не знаю, по-моему, мы ограбили грабительницу…

— Мы теперь такие богатые! — Девчонка развеселилась. — Что мы станем делать со всеми этими деньгами, Генри? Может, нам поехать куда-нибудь, может быть, в Испанию, Супермен?

— Может быть, kid…

— Эй, — Алис остановилась. — Ты не рад?

— Я рад, kid, но у меня куда меньше желаний, чем у тебя, kid. Многие желания я израсходовал, другие же просто сгнили по причине времени, слишком долго я их не мог реализовать.

— Эй, — Алис тронула его за рукав. — Супермен не должен быть грустным, а у тебя грустные глаза, Генри. Перестань…

— Хорошо, — согласился Генрих. — Я хочу выпить, но вначале давай уедем подальше из этого района. — И Супермен остановил сворачивающее пустое такси.

Оказалось, что только восьмой час вечера. На пляс Сент-Оппортюн, куда они попали по просьбе Алис, девчонка бросила Супермена в кафе, а сама умчалась, как она объявила, «по делу» — повидать своих панк-приятелей, оказалось, что на пляс Сент-Оппортюн у них штаб-квартира.

Генрих, верный своему правилу не выспрашивать у девчонки ее секреты — нужно будет, расскажет сама, — сидел за столиком и пил кальвадос. Как все одинокие люди, он приобрел привычку к одиночеству случайно, но, приобретя привычку против своей воли, Генрих вдруг с удивлением обнаружил, что привычка сделалась потребностью. Как ни приятно и даже лестно ему было общество девчонки, оказалось, что очень приятно и грустно сидеть сейчас в кафе, опускать кусочки сахара глубоко в рюмку с кальвадосом, сосать алкогольный сахар и думать. Собственно, Генрих не собирался ничего решать, перерешать, найти ответ на беспокоящую его жизненную проблему, нет… Ему просто нужно было опять взглянуть на мир глазами одинокого человека.