Мария Воронова - Эхо первой любви

Оставшись один, Мстислав Юрьевич принимался за готовку, варил суп и второе, собирал детям завтраки, чтобы утром нужно было только быстро схватить из холодильника пакеты с едой.

Света спала чутко и, услышав его возню, спускалась в кухню.

Зиганшин чувствовал себя отвратительным родителем, понимал, что ювенальная юстиция может выкатить ему серьезные претензии, и гнал Свету спать, но она только отмахивалась. С безошибочным женским чутьем она включалась в процесс, и обед выходил и быстрее, и вкуснее, так что из благодарности Мстислав Юрьевич признался ей под большим секретом, что сделал Фриде предложение и она согласилась. Света строго посмотрела на него, сказала басом: «Вам жить!» – и засмеялась. Юре она обещала пока не говорить, но Зиганшин не был уверен, что девочка сдержала слово.

Иногда он думал над словами матери, но не верил, что если у них с Фридой появятся собственные дети, Света с Юрой окажутся заброшены.

Он решил, что у мамы была другая ситуация, хотя не смог сформулировать, в чем именно другая, но все же не так, как будет у них.

Жизнь стала такой счастливой, что порой казалась ему сном, но Зиганшин быстро вспоминал, что все это происходит на самом деле и волноваться нет причин, кроме естественного беспокойства о здоровье невесты. Он не видел нигде серьезных угроз своему счастью, будучи уверен в своей любви и в чувстве Фриды. Любовь их крепка, так что никакие жизненные неурядицы не смогут ее поколебать.

Наступившие дни счастья будто осветили и прошлую его жизнь, теперь худые и мрачные времена вспоминались без тоски и грусти, и мысли о поступках, которых он стыдился, не вызывали прежнего мучительного чувства. Зиганшин чувствовал, что не повторит прошлых ошибок, потому что благодаря Фриде стал смотреть на вещи немножко иначе, а раз так, то нечего попусту терзаться. Он вчерашний уже недоступен для себя сегодняшнего.

Однажды поздним вечером, когда он закончил кашеварить и с чашкой чая мечтал о будущем, неожиданно позвонила мама:

– Митюша, я все думаю, как ты облажался на сочинении, и прямо не знаю, что мне теперь делать: злиться на тебя или гордиться сыном! – напористо сказала она.

– Гордиться сыном, – улыбнулся Зиганшин, – злиться-то сейчас какой смысл? Пельмени обратно не разлепишь.

– Ну да, ты прав, конечно, но все равно бесит меня, когда я думаю, как эта лахудра надурила моего сына! Она же знала, что не напишет сама сочинение! Так, наверное, даже и не старалась!

– Может, и старалась… – рассеянно проговорил Зиганшин.

– Ага, сейчас! – мама пылала гневом. – Главное, ей бы ничего не было, если бы не поступила, а ты в армию загремел.

– Загремел и загремел…

– А так университет бы окончил, профессором, может быть, стал бы. Точно стал бы, ты ж у меня умный. Когда за бабами не гоняешься, конечно.

Зиганшин засмеялся и сказал, что в принципе на судьбу ему жаловаться грех.

– Да уж, – протянула мама, – видно, у тебя сильно искаженное представление обо мне. Ты думаешь, я такая раздолбайская мамашка, что мне наплевать, где ты и что с тобой?

– Да ну ты что!

– Ну да, я отчасти поддерживала этот образ, чтобы ты мог действовать свободно, без оглядки на меня, но кто ж знал, что ты докатишься до такого идиотизма? Это время, Митя, пока ты был в армии, оно мне непросто далось, так что теперь я эту поганую Лену просто убить готова! Надо же, подбить тебя на такое, зная, где ты окажешься, а потом еще просто взять и не дождаться.

Зиганшин вздохнул и неожиданно для себя рассказал маме обо всем: каким образом Лена оказалась замужем за Иваницким и что теперь она разводится и просит помощи у него.

– Мне даже как-то неловко, – вздохнул Мстислав, – что я думал, она из-за положения в обществе пошла за него, а оказалось, он ее силой принудил. И теперь я ей нужен, наверное, а я не хочу, потому что ничего не чувствую к ней больше. Вроде бы ни в чем перед ней не виноват, а будто и виноват…

Мама неожиданно прервала его исповедь взрывом смеха:

– Нет, сыночек, рановато мне еще тобой гордиться! Ты же мент, неужели не видишь тупой развод у себя под носом? Эта зараза снова втягивает тебя в свои игры, вот и все. Тогда ей сочинение нужно было, теперь – что-то еще, ты до последнего не узнаешь, что именно. Гони ее на хрен, иначе окажешься в каком-нибудь месте похуже армии…

Зиганшин вздохнул и ничего не сказал – его мысли были очень далеки от Лены.

В жизни каждого человека выпадают такие дни, когда он вспоминает прошлое без сожалений, а в будущее смотрит без страха или вообще не думает о нем, наслаждаясь настоящим счастьем. Именно такое время наступило для Фриды, когда она согласилась выйти замуж.