Мария Воронова - Эхо первой любви

Она была полностью сокрушена, растеряна и дезориентирована, и тут для Клавдии наконец наступил звездный час.

Все покинули изменницу, а она – нет. Она осталась, не отходила ни на шаг от удрученной горем хозяйки, сначала просто приносила чай, потом потихоньку, с ложечки, начала кормить, когда Елена оказалась в состоянии есть, а потом так же потихоньку, по ложечке, по капельке, стала выдавать советы.

И сломленная Елена слушала, потому что не посоветует же плохого человек, который тебя так любит и так заботится о тебе!

Наверное, конфликт между супругами не продлился бы и месяца, если бы Клавдия допустила их пообщаться между собой. Или если бы позволила Елене понять, что в разрыве есть и ее доля вины. Но Клавдия упорно внушала растерявшейся женщине, что она совершенный ангел, а Иваницкий просто воплощение зла, устроил бурю на пустом месте.

«Разве можно так беситься из-за какой-то невинной прогулки? – спрашивала она, вздыхая. – Раз настоящей измены не было, то вы ни в чем не виноваты. Мало ли с кем вы встречаетесь? Это он так отреагировал потому, что сам не без греха». Елена никогда не задумывалась, что муж может быть ей неверен, и ни разу за все годы супружеской жизни не усомнилась, что его поздние возвращения могут быть обусловлены другой женщиной, а не работой, но теперь, в состоянии шока, от боли неспособная мыслить здраво, она забыла все хорошее, что было у нее с мужем, и стала подозревать его в изменах. Соблазн стать невинной жертвой, опьяниться сладким вином мнимых обид оказался слишком велик, и Елена не смогла ему противостоять. А Клавдия все убеждала Елену, что та не совершила ничего предосудительного, отправившись на тайное свидание с влюбленным в нее мужчиной, а вот Иваницкий отреагировал крайне неадекватно.

К счастью, в роли безвинной жертвы Елену никто видеть не хотел: ни муж, ни родители, ни собственные дети, и бедная женщина, будучи не в силах расстаться с маской страдалицы, все больше и больше привязывалась к Клавдии, в которой неизменно находила поддержку и утешение. Помощница, как никто, могла убаюкать просыпающуюся совесть и жалеть Елену так искренне и страстно, что той становилось до слез жалко самое себя.

Если бы она набралась сил и повидалась с мужем, и рассказала бы все честно и открыто… А может, и рассказывать бы ничего не пришлось, вид исхудавшей, иссохшей от горя жены тронул бы самую черствую душу, но Клавдия выходила и говорила Владимиру, что Елена не хочет его видеть, а Елене врала, будто Владимир приезжал обсудить условия развода, а она еще слишком слабенькая, чтобы спокойно с ним об этом говорить.

К слову, душа Клавдии взирала на мучения Елены совершенно спокойно. Главное, Елена теперь принадлежит ей, Клавдии, а что мучается – дело десятое.

Чувство справедливости, которое у Клавдии никогда не дремало, говорило ей, что все правильно, Елена отвечает за то, что предавала помощницу ради мужа.

В общем, она настраивала мужа против жены, детей против матери и мать против детей, но не испытывала ни малейших угрызений совести. Наоборот, в итоге Елена останется с тем, кто ее любит по-настоящему, а не с мужем, готовым бросить при любых подозрениях, и не с равнодушными детьми, не желающими заступаться за мать. Значит, все делается правильно.

Клавдия немного боялась, что Елена не согласится публично чернить мужа, но, к счастью, та была уже окончательно деморализована и с пониманием восприняла слова помощницы, что всегда надо отвечать ударом на удар и в ответ на боль, причиненную тебе, причинять боль еще большую. Владимир чуть не убил жену своим уходом, так что ж теперь с ним церемониться, особенно теперь, когда ясно, что он не вернется в семью. Надо мстить всеми возможными способами. В глубине души Елена, кажется, не очень хотела мстить, но, чувствуя, что помощница осталась ее единственной опорой, не смела ослушаться и давала нужные интервью, а книгу, которую за нее написала Клавдия, даже по диагонали не просмотрела.

Вообще с этой книгой получилось очень удачно. Клавдия давно пробовала себя в литературе, писала рассказы и повести, рассылала их, куда только могла, но ни разу не получила отклика, даже отрицательного. Она почти отчаялась опубликовать свои мысли, которые считала очень свежими, оригинальными и важными, а тут такая шикарная оказия! Может быть, и к лучшему, что она выступила от имени Елены Иваницкой: есть шанс, что множество людей заинтересуется книгой, а после прочтения станет чуть добрее к своим детям!