Борис Черных - Есаулов сад

ОТЕЦ. Союз благородных и дерзких! Быть вместе с вами для меня не обуза, друзья мои. Но и вы проникнитесь смыслом моего расположения к вам…

НЕВЫСОКИЙ. Ура! Расположимся взаимно!

Все посмотрели на невысокого с явным осуждением.

ОТЕЦ (взошедши на кафедру). Мы встречаем новый год в обстановке небывалого подъема. Всеобщий порядок, за наведение которого мы взялись под мудрым руководством товарища Андропова, привнесет столь желанную гармонию и умиротворит недовольных. Что скрывать, у нас есть недовольные и праздные, но скоро им придется удоволиться в горниле яростной борьбы. Вам же, мои юные друзья, идти в первых рядах…

Невысокий, пытавшийся протиснуться к Надежде, оступился и ударил по клавише магнитофона. Магнитофон вскричал голосом Владимира Высоцкого: «А где мои семнадцать лет? На большом Каретном».

Михаил вырубает звук.

ОТЕЦ. Давайте проводим истекший год словом участия. Мы потеряли Леонида Ильича… Но мы приобрели стократ больше…

Все сближают бокалы. Пьют. Никто не замечает, как, подрагивая плечами, словно крыльями, Надежда покидает дом Сенчуриных. Воспользовавшись тем, что отец и сын Сенчурины о чем-то, чокаясь бокалами, говорят друг другу, за Надеждой двинулся жесткой походкой Невысокий.

Мелодичный звон старинных часов.

ВСЕ: «С Новым годом! С новым счастьем!»

В этой – последней – сцене снова некая комната, некие молодые люди.

А день – с солнечными бликами, с синим лоскутом неба в широком окне (окно забрано красивой, в солнечных прутьях-лучах, решеткой).

А они – на переднем плане. Высокий смотрит на приятеля, сочувственно вздыхает.

ВЫСОКИЙ. За пивом сходить?

Приятель молчит, опустив лицо в ладонь.

ВЫСОКИЙ. Слушай, в конце концов есть производственная необходимость. Я попрошу в буфете коньяк. Ты был не просто на гулянке, ты работал порядком.

Встает, берет «дипломат» и уходит. Невысокий сидит в той же позе.

Тянется к телефону. Набирает номер. Трубка отозвалась женским голосом.

НЕВЫСОКИЙ. Это ты? Да, это ты, разумеется. Я виноват, да? Это ты виновата. А в чем ты виновата?… Ты в том виновата, что гордости было в тебе маловато… Молчишь, прокурорская дочка…

Входит Высокий, запирает дверь, «дипломат» – на стол; коньяк и рюмки. Наливает.

НЕВЫСОКИЙ (в трубку). Ну, молчи. Твои семнадцать лет плакали под тополями…

С остервенением бросает трубку. Берет рюмку, выпивает, курит. Высокий, пригубив, выжидающе смотрит. Наливает еще, приятель выпивает залпом.

ВЫСОКИЙ. Лучше? Сейчас сработает, минута и начнется взлет. Ремни пристегнул?

Наливает еще, подвигает.

НЕВЫСОКИЙ (светлея лицом). Пошел! Высота пять кэмэ, давление нормальное, температура за бортом…

Выпивает.

ВЫСОКИЙ. Иди-ка, ты, Костя, домой. Чего мотаешь гривой? Нагрешил?

НЕВЫСОКИЙ (в яростном гневе). Почему они нас презирают?! Уже в исподнем, а презирают…

ВЫСОКИЙ. Тебе показалось. Не придавай значения. Ты добился своего? И дело в фетровой шляпе.

НЕВЫСОКИЙ. Витька, посконинские стервы презирают нас. Брезгуют нами. Что у меня, не все на месте? Или я дурак, а?

ВЫСОКИЙ (почтительно). Ты с мощным криминалом!

Невысокий посмотрел на Высокого и протянул пустую рюмку.

ВЫСОКИЙ. Сейчас придет по вызову Сенотрусов. Иди домой в «Интурист», наш номер пустует.

Он наливает последнюю рюмку. Невысокий выпивает.

НЕВЫСОКИЙ. Высота девять кэмэ, ремни можно отстегнуть… Не бойся, с похмелья я не пьянею. Где он, твой поднадзорный? Скоро быть ему подследственным. Ну, где он, черт?

Высокий берет трубку, звонит.

ВЫСОКИЙ (в трубку). Товарищ дежурный, Сенотрусов на горизонте? Почему не сообщили?! За нашу спортивную форму отвечаем мы, понял. Веди! (Невысокому). Здесь, в точно назначенное время, пунктуалист.

Высокий прячет коньяк и рюмки.

НЕВЫСОКИЙ. На сей раз я молчу и записываю. Но ты не рассусоливай с ним.

ВЫСОКИЙ. А ты не встревай, дай мне самостоятельность.

НЕВЫСОКИЙ. Угу. Где сигареты?

Высокий протягивает ему пачку и идет на звонок, отпирает дверь.

ВЫСОКИЙ. Иннокентий Петрович? Рад вас видеть. Проходите.

ИННОКЕНТИЙ. Господа печники? После вас много дыма…

ВЫСОКИЙ. Смежную профессию нелегко освоить.

ИННОКЕНТИЙ. Вы владеете смешной профессией со времен испанской инквизиции.

ВЫСОКИЙ. Не понял!

ИННОКЕНТИЙ. Да где уж понять, вырожденцы.

ВЫСОКИЙ (пытаясь удержать инициативу). Браво! Но что вы нам пришли рассказать?

ИННОКЕНТИЙ. Ничего не расскажу, а спросить хочу.