Феликс Кривин - Сегодняшние сказки (Строительство земли обетованной)

Между ними была борьба – между лучшими и худшими. Побеждали худшие, и им доставались все цветы и аплодисменты. А лучшие ждали и надеялись, что когда-нибудь их время придет. Но время очень медленно идет и когда, наконец, приде!, на сцене уже совсем другие люди…

Вор Прошкин обнаружил в кармане у случайного прохожего дензнаки иностранного происхождения, именуемые в обиходе валютой. Поскольку прохожий как по внешнему виду, так и по манере выражаться не был похож на гостя нашей страны, вор Прошкин тут же сообразил, что валютой он владеет незаконно. Опасаясь сесть в тюрьму как валютчик, вор Прошкин доставил ограбленного в милицию, где подтвердились незаконные операции задержанного лица. Валюта была конфискована в пользу государства, а вор Прошкин получил благодарность и пообещал и впредь помогать нашей славной милиции в задержании нежелательных лиц. И действительно: вскоре он вытащил пачку новеньких сторублевок, которые показались ему фальшивыми, и он сдал их вместе с владельцем в милицию, чтобы чего доброго не сесть в тюрьму как фальшивомонетчик. Деньги оказались настоящими, но были конфискованы в пользу государства, а вор Прошкин получил в подарок именные часы и путевку на южный берег Крыма. Там он обчистил в пользу государства несколько квартир, за что был представлен к званию Почетный Работник Государства.

В настоящее время вор Прошкин продолжает сотрудничать с государством. Недавно он взял банк, передав всю сумму в государственную собственность, а государство, припрятав эту сумму подальше, взыскало аналогичную с ограбленных лиц.

У Шерлока Холмса спросили, как он нашел себя. – О, совсем несложно! – ответил великий сыщик. – Я просто искал преступника…

Прежде у нас в арифметике были одни профессионалы. Посчитают до ста, а обсчитают до тысячи. Посчитают до тысячи, а обсчитают до миллиона. Одному вместо зарплаты насчитают штраф, другому вместо премии – семь лет строгого режима.

Не понравилось это рядовым среднеарифметическим массам, и отправили они профессионалов на заслуженный отдых, на персональную пенсию. А новых решили избирать альтернативным путем, преимущественно из обсчитанных прежней арифметикой.

Бурные были выборы. Обсчитанных столько набралось, что за ними ни в какую арифметику не пробьешься. Но зато выбрали достойных людей. Трудолюбивых. Неделями бьются над каждым» арифметическим действием. Дважды два выносят на всенародное обсуждение – пусть народ скажет свое слово.

Народ, конечно, не прочь сказать слово, но почему-то после всенародного обсуждения дважды два получается пять. Или семь. И приходится недостающее добавлять из собственного кармана.

Ну, это уж совсем никуда: дело-то общественное! И все чаще новые люди в арифметике стали поглядывать на общественный карман.

Спохватились среднеарифметические массы: да их же опять обсчитывают! Правда, не по злому умыслу, а от чистого сердца. Бескорыстно, непрофессионально, но – обсчитывают.

С той только разницей, что если раньше обсчитывали на уровне высшей математики, то теперь обсчитывают на уровне дважды два.

Приглашает меня наше партийное руководство. «Хотим, – говорят, – знать ваше мнение».

Раньше мое мнение знали все, потому что оно было у всех одинаковое. А теперь, когда мнения разные, приходится интересоваться.

Я говорю: вот этот лозунг, «Вся власть Советам!» Что-то я в нем недопонимаю, наверное.

«Как это – недопонимаете? У нас этот лозунг семьдесят лет, а вы все еще недопонимаете?»

Я говорю: если Советам вся власть, то что же тогда партийному руководству? Прежде оно – дзинь-дзинь! – и советская власть – топ-топ – на доклад является. Оно дзинь-дзинь, а она топ-топ. Неужели теперь советская власть будет нажимать на кнопки? «Демократия, – улыбается партийное руководство. – Демократия нам нужна. Но вот какая нам нужна демократия?»

Когда мне говорят, что нам нужна не та демократия, я понимаю, что никакая демократия нам не нужна. Или я сказал что-то лишнее? Ладно, могу молчать.

«Ну вот, сразу уже и молчать. Чуть что – сразу молчать. Нам же интересно знать ваше мнение!»