Борис Левандовский - Город одиноких (сборник)

Помещение наполняли перезвон и щелканье многочисленных игровых устройств, расставленных по периметру вдоль стен: рулеток, покера, одноруких бандитов и прочих придумок для выуживания денег из карманов тех, кто пришел с намерением их пополнить – за счет тех, кому везло меньше; странно вписываясь в гул голосов, звучала попсовая музыка; в сизо-табачном воздухе витал дух пива и азарта. И только люди казались менее реальными, как персонажи некоего действа, происходящего во сне. Для Влада это было подобно вступлению в терра инкогнита.

Какое-то время (он очень скоро открыл для себя, что здесь время неслось в совершенно ином темпе, чем во внешнем мире) Влад наблюдал за игрой посетителей, переходя из одного места в другое. Пока, наконец, его внимание не привлекли автоматы типа «покер», которые казались Владу наиболее интересными и создавали почти нерушимую иллюзию влияния игрока на конечный результат. В итоге он подумал, что ничего страшного не случится, если немного поиграет сам.

Следующий этап можно было бы назвать пробуждением. Такое случается, когда человек внезапно приходит в себя и обнаруживает, что не может толком определить, сколько минуло времени и четко вспомнить свои действия. В таком же положении, наверное, не раз оказывался Бостонский Душитель. «Какого черта я еще здесь делаю?» – подумал Влад, глянув на часы и выяснив, что должен был явиться домой два часа назад. При этом он не сумел бы точно сказать, сколько раз уже успел смотаться в обменный пункт, чтобы поменять очередную дозу долларов. Он с ужасом подсчитал, что сотня баксов не просто значительно потеряла в весе – она таяла прямо на глазах: к этому моменту у Влада оставалось сорок пять долларов… всего сорок пять! Разве столько раз он говорил себе: «Ну, еще разок и все», прежде чем снова сбегать к обменнику? Этого просто не могло быть. Это невозможно. Но это было именно так. Память нехотя, кусками начала возвращаться к нему, как к страдающему амнезией. Боже, что он наделал!

Но это было еще не все. Сквозь отчаяние, сквозь страх неизбежности того дня, когда он должен будет принести деньги домой (или сообщить правду о том, что его вышибли с работы с удержанием всего жалования), сквозь тошное чувство напрасно потерянных денег и жалость к себе – Влад уже точно знал, что завтра придет сюда снова. И опять, и опять…

Он стал приходить каждый день, не редко простаивая излишек лимитного времени с абсолютно пустыми карманами и наблюдая за игрой других. Спустя несколько дней Влад начал легко узнавать в лицо постоянных членов местного клуба «севших на кнопку» (как он окрестил их про себя), но сойтись с кем-нибудь близко не стремился. Они тоже не проявляли инициативы. Здесь нарушением этикета являлись иные вещи.

От скорого (и, думается, неизбежного) краха Влада спасла лишь вынужденная мера брать с собой строго ограниченный запас денег, а постоянное присутствие дома матери страховало от того, что, проигравшись в пух и прах, он не бросится за ними средь бела дня. В выходные было сложнее, но он сумел это как-то преодолеть.

Один раз ему посчастливилось пробить на удвоение пять раз подряд выпавший «фулл хаус» и даже хватило ума не зарываться и слить выигрыш в кредит. Это был единственный раз, когда Влад вернулся вечером домой, имея в кармане больше, чем утром. Точнее говоря, вообще что-то имея. Как-то игрок, из тех, что постоянно вертятся в зале, заметил (несколько нарушив местные правила хорошего тона), что главная проблема в игре Влада – мелочность, поэтому он пытается слишком много выжать из ерунды, и, как правило, «сгорает», зато не видит по-настоящему хороших моментов.

День X близился, а Влад все еще не знал, что делать. Даже подспудный страх не помешал двум неделям слиться в сплошную полосу игры (дзинь-тринь… тринь-дилинь), которую прерывали лишь редкие моменты прозрения.

Потом наступила суббота, когда он унес последнюю заначку, оставшуюся от сотни. Развязка должна была наступить в понедельник, максимум на день-два позже, если бы Влад сочинил какую-нибудь отговорку.

Он зашел в зал и направился к автомату, на котором играл чаще всего – не то чтобы Владу на нем больше везло, просто нравилось его расположение в углу. Он не строил надежд. Нет, серьезно, даже не помышлял. Это была игра – его Игра.

И тогда услышал голос.

Когда Влад миновал большое серое здание Главпочтамта, ему на лицо упали первые капли дождя. Прохожих на улице заметно поубавилось. Свернув на улицу Коперника, Влад замедлил шаг; усиливающийся капельный десант, падающий с неба, его не волновал. Уже в который раз прикинул в уме выигрыш, – получалось, денег было больше, чем две недели назад. Ненамного, но больше.