Фредрик Бакман - Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения

Полюбовавшись на результат, Эльса кивнула, убрала маркер и снова села на лавочку. Склонив голову набок, она закрыла глаза и почувствовала, как холодные ножки снежинок колют лицо. Вдруг до нее донесся запах табачного дыма, и поначалу Эльса сама себе не поверила. Этот запах казался таким приятным, она глубоко втягивала его ноздрями, и почему-то ей сразу стало тепло и спокойно.

Но вскоре к этому добавилось и что-то еще. Что-то сжало ребра. Сигнал тревоги.

Мужчина стоял чуть поодаль. В тени многоэтажки. Видно его было довольно плохо: тонкий силуэт и огонек сигареты. Фигура словно лишена очертаний. Мужчина стоял вполоборота, как будто не видел ее.

Эльсе почему-то стало страшно, она пошарила рукой по лавке в поисках оружия. Странно, обычно мысль про оружие посещает ее только в Миамасе. В реальной жизни ее первый порыв — убежать, и только в Миамасе благородные рыцари в случае опасности выхватывают меч. К тому же сейчас никакого меча поблизости не было.

Снова подняв глаза, Эльса увидела, что мужчина все так же на нее не смотрит, но она могла поклясться, что теперь он стоит чуточку ближе. Его по-прежнему окружала тень, хоть он и отошел подальше от многоэтажки. Будто бы это тень не от дома, а от него самого. Эльса зажмурилась и, когда снова открыла глаза, ей уже не казалось, что мужчина придвинулся ближе.

Она была в этом просто уверена.

Соскользнув со скамейки, Эльса попятилась к большому окну, попытавшись нащупать ручку двери, и наконец проскользнула внутрь, споткнувшись о порог. Она стояла в коридоре, дыша так, что сердце готово было выпрыгнуть из груди. И только когда дверь за ней, предварительно тренькнув, закрылась, она поняла, почему запах дыма внушил ей чувство спокойствия. Мужчина курил тот же табак, что бабушка. Эльса его ни с чем не перепутает, потому что она помогала бабушке крутить самокрутки. Бабушка говорила, что пальчики у Эльсы «такие крошечные — в самый раз для этих чертовых трубочек».

Эльса смотрела в окно и уже не могла отличить тени от реальных людей. На мгновение ей показалось, будто мужчина так и стоит на другой стороне улицы, но вскоре она уже сомневалась, что когда-либо его видела.

Когда мамины руки нежно опустились ей на плечи, Эльса все еще билась, как испуганный зверек. Она металась с выпученными глазами, пока ноги не подогнулись сами собой. В маминых объятиях ее вдруг охватила невероятная усталость. Она не спала двое суток. Живот у мамы такой огромный, что на него можно поставить чашечку с чаем. Джордж любит шутить, что это сервировочный столик, приготовленный для беременных самой природой.

— Идем домой, — ласково шепнула мама ей на ухо.

Эльса стряхнула усталость и вырвалась из маминых рук.

— Я хочу поговорить с бабушкой!

Мама выглядела совершенно раздавленной. Похоже, у нее фрустрация. Фрустрация — это слово из Эльсиной словарной копилки. Впрочем, к этому мы еще вернемся.

— Знаешь… дружочек… лучше не стоит, — прошептала мама.

Но Эльса уже бежала мимо регистратуры, прямо в следующую комнату. Женщина-кит что-то кричала ей вслед, но мама, которая все еще владела собой, попросила женщину пропустить Эльсу.

Бабушка ждала ее посреди комнаты. Пахло лилиями, это любимые мамины цветы. У бабушки любимых цветов нет, дольше суток растения в ее доме не живут, и однажды в приступе небывалой сознательности, — которые у нее бывают, прямо скажем, нечасто, — и, по всей вероятности, энергично подбадриваемая любимой внучкой, бабушка решила, что все эти любимые цветы — настоящее преступление против природы.

Эльса остановилась, не дойдя до бабушки, и стояла, сердито засунув руки в карманы. Она постучала башмаками об пол, тщательно стряхивая снег.

— Не хочу я охотиться за твоими дурацкими сокровищами!

Бабушка не отвечала. Она всегда молчит, если Эльса права. Эльса продолжала отряхивать снег.

— Дурацкая бабушка! — крикнула она.

Бабушка молчала. Эльса села на стул рядом с ней и достала письмо.

— Сама разноси свои дурацкие письма… — прошептала Эльса.

С тех пор как Друг начал выть, прошло уже двое суток. Вот уже двое суток, как Эльса не бывала в королевстве Миамас. Никто не сказал ей правды. Взрослые пытаются все приукрасить, чтобы правда не казалась страшной, опасной и отвратительной. Как будто бабушка и вовсе ничем не болела. Это просто несчастный случай. Но Эльса знает, что они врут, потому что бабушка никогда не бывала жертвой несчастного случая. Все несчастные случаи сами становились ее жертвами.