Фредрик Бакман - Бабушка велела кланяться и передать, что просит прощения

— Ты что совсем… твою мать… какого… Да ты рехнулась, засранка чертова! Ты знаешь, сколько стоит такой телефон?! — в бешенстве заорал Кент и добавил, что телефон стоит восемь тысяч крон.

Эльса ответила, что ей на это плевать с высокой колокольни. И тогда Кент с садистским блеском в глазах рассказал в подробностях, что именно он сделал с «рено», «чтобы эта рухлядь не снизила стоимость!».

Про садизм Эльса читала в «Википедии».

Она помчалась вверх по лестнице, чтобы позвать папу, но внезапно остановилась этажом ниже. Вспотевшая Бритт-Мари стояла на пороге своей квартиры и как-то неуверенно складывала руки в замок то так, то сяк. Из кухни у нее за спиной доносился запах рождественских разносолов. На Бритт-Мари был жакет в цветочек с большой брошью на груди. Розового пейнтбольного пятна из-под нее почти не было видно.

Эльса посмотрела на нее большими жалобными глазами.

— Бритт-Мари, пожалуйста, не дайте Кенту убить его, он мой друг… — прошептала она.

Они встретились взглядами, и на мгновение в глазах Бритт-Мари мелькнуло сочувствие. Эльса была в этом уверена. Но снизу донесся голос Кента, который требовал еще яду, Бритт-Мари моргнула и снова стала обычной адской мымрой.

— Завтра приедут дети Кента. Они боятся собак, — решительно сказала она.

Бритт-Мари разгладила невидимую складку на юбке и стряхнула с жакета невидимую пылинку.

— Завтра у нас будет традиционный рождественский ужин. С традиционной рождественской едой. Как у всех цивилизованных семей. Мы ведь не варвары какие-нибудь, как некоторые, — сухо продолжала она, ясно давая понять, что «некоторыми варварами» является семья Эльсы.

И захлопнула дверь. Эльса поняла, что папа вряд ли сможет решить эту проблему, потому что неуверенность — это не самая подходящая суперспособность в такой ситуации. Необходимо подкрепление.

Она колотила в дверь не меньше минуты, прежде чем из квартиры послышались шаркающие шаги Альфа. Он открыл дверь, держа в руке чашку с кофе, от которого пахло так, что наверняка можно воткнуть туда ложку и она будет стоять как вкопанная.

— Я сплю, — буркнул Альф.

— Он хочет убить «рено»! — всхлипнула Эльса.

— Убить? Хрена тут убивать, это просто машина, — зевнул Альф и отхлебнул из чашки.

— Это не всего лишь машина! Это «рено»! — Эльса задохнулась от бешенства.

Альф отхлебнул из чашки. В уголке глаза едва заметно дергалась небольшая морщинка. Виски напряглись.

— Какой хрен тебе сказал, что убьет «рено»? — задумчиво спросил он.

— Кент!

Не успела Эльса сказать, кто спрятан на заднем сиденье «рено», как Альф поставил чашку, обулся и помчался по лестнице. Немного погодя внизу послышались разъяренные голоса Альфа и Кента, они орали так, что Эльса втянула голову в плечи. До нее доносились всевозможные ругательства, Кент что-то орал про кондоминиум и про то, что в гараже недопустимо держать «ржавую рухлядь», потому что люди подумают, будто в доме живут «социалисты». Социалисты в понимании Кента были синонимом дебилов. После чего Альф заорал на Кента и назвал его дебилом, потому что Альф называет вещи своими именами, он человек прямой.

В следующий миг Альф уже топал вверх по лестнице, бормоча и свирепо вращая глазами.

— Этот гребаный урод нанял гребаный эвакуатор.

— Знаю! А на заднем сиденье прятался ворс! — сокрушалась Эльса.

Брови Альфа подскочили и спрятались в складке на лбу.

— Твой папаша здесь? Я видел его чертову «ауди» из окна.

Эльса кивнула. Альф молча взлетел по лестнице и некоторое время спустя, несмотря на папино сопротивление, они уже сидела в Альфовом такси.

— Не уверен, что я хочу в этом участвовать, — сказал папа.

— Кто-то должен сесть за руль, когда мы повезем обратно чертов «рено», — пробурчал Альф.

— Как мы узнаем, где его искать? — спросила Эльса, пока папа старался придать лицу уверенное выражение.

— Я тридцать лет за баранкой! — гаркнул Альф.

— И? — недоумевала Эльса.

— И я знаю, куда могут отвезти на эвакуаторе! — огрызнулся Альф.

И обзвонил всех знакомых таксистов. А у Альфа все таксисты знакомые.

Двадцать минут спустя они остановились за городом на автосвалке, и Эльса всем телом обняла капот «рено» — облаконя иначе не обнимешь. На заднем сиденье происходило крайне недовольное шевеление псевдотелевизора, который считал, что его должны обнять в первую очередь. Но если тебе почти восемь и ты забыл ворса на заднем сиденье «рено», то ты гораздо больше переживаешь не за самого ворса, а за бедного автостарьевщика, который его там обнаружил.