Кейт Эберлен - Скучаю по тебе

— Давай выпьем кофе! — предложил я, когда мы проходили мимо итальянского кафе, оформленного в ретростиле.

Внутри было тепло, и мы немного расслабились.

— Здесь готовят отличное мороженое, — заметила Люси и заказала себе горячий шоколад.

— А мне, пожалуйста, многослойный «Никербокер» с фруктами и взбитыми сливками, — сказал я официантке и увидел, что Люси смеется. — А что такого? Я люблю мороженое!

— Ты такой… — она не могла подобрать слово.

— Дурак?

— Оригинальный, — поправила Люси осторожно.

— Это хорошо или плохо? — спросил я.

— Скорее, мило! — воскликнула она и покраснела, смутившись.

— Это ты — милая, — вдруг сказал я.

Моя рука протянулась к ней по розовому столику. Люси сняла перчатки, но кончики ее пальцев были холодными, я легонько сжал ее руку и быстро отпустил, как только к нам снова подошла официантка.

Люси отпила из высокого бокала и поставила его на стол.

— Что-то не так?

— Сливки сверху очень вкусные, но сам шоколад просто кипяток…

— Обожглась?

— Немного.

— Съешь мороженого.

Я протянул ей ванильное. Она немного помялась, но открыла рот. И когда проглотила целую ложку и промокнула уголки губ салфеткой, я почувствовал, что внизу у меня все напряглось.

— Теперь лучше?

— Да, спасибо, доктор!

Тишина, повисшая над столом, была полна невысказанных мыслей, пока я поглощал десерт, а она мешала шоколад в бокале, время от времени позвякивая ложечкой о стекло.

— Мы могли бы поехать ко мне, если хочешь, — сказала она.

— Ладно, — согласился я, раздумывая, прилично ли явиться на знакомство с родителями в джинсах и клетчатой рубашке.

— Родители повезли бабушку в Рай.

— В Рай?

— Да, она живет в доме престарелых недалеко от города Рай.

— Путь неблизкий, да? — спросил я, имея в виду совсем не расстояние между городами.

— Да, часа полтора в одну сторону. Они останутся там на чай, — ответила она, не заметив иронии.

Люси продолжала мешать свой шоколад.

— Можно я немного добавлю туда мороженого, чтобы охладить?

Она хихикнула в ответ:

— Ты смешной…

Я знал, что не был ни смешным, да и ни особенно оригинальным, если уж честно, но рядом с ней я чувствовал себя нормальным, как будто мои замороженные эмоции постепенно начали оттаивать.

Дом у нее оказался большим, с просторным садом, на окраине города. В доме сочетались элементы архитектуры времен династии Тюдоров, фахверковые фронтоны и витражное стекло на входной двери. Его явно строили в те времена, когда земли было в избытке, и люди, которые могли себе позволить такой дом, желали иметь приличных размеров сад, как перед домом, так и позади него. На полукруглой подъездной дорожке был припаркован «Вольво», и я даже испугался, не передумали ли ее родители уезжать в другой город. Люси прочла мои мысли.

— Это мамина машина, — пояснила она. — Родители уехали на папиной «Ауди». А этот «Рено» мы делим со средней сестрой.

— И сколько у тебя сестер? — спросил я, ощущая, что поддерживать светскую беседу в ожидании того, что должно случиться, мне все труднее.

— Две. Старшая, Хелен, уже замужем, у нее есть дочь Хлоя, и они ждут второго. Средняя, Пиппа, сейчас в Канаде.

— Вы дружны?

— Мы все очень разные, но между собой ладим. Даже не представляю, каково это, быть единственным ребенком в семье… — Люси на меня так посмотрела, что я подумал, не догадалась ли она.

Я никогда не врал ей про Росса, но и не говорил о нем, и сейчас была отличная возможность исправить ситуацию, возможно, последний шанс рассказать правду без лишних осложнений.

Я промолчал.

Росс всегда говорил, что я не умею врать потому, что не умею вовремя придумать правдоподобное объяснение. Тогда меня выдавало мое молчание. Теперь же молчание окутывало меня некоторой тайной.

— Неудивительно, что ты такой… — Люси опять не могла подобрать слово. Я надеялся, что она не скажет «избалованный», ведь именно такими чертами обычно описывают тех, кто рос единственным ребенком в семье. — Такой замкнутый.

Просторная прихожая была закидана пластмассовыми детскими игрушками. Желтая лошадь-качалка с голубой гривой казалась гигантской на фоне других мелких фигурок животных.

— Мама два дня в неделю присматривает за моей племянницей, — пояснила Люси, — чтобы Хелен могла работать на полставки.

— А кем работает Хелен?

— Она терапевт.

Папа Люси был терапевтом, мама — патронажной сестрой, одна сестра — терапевтом, вторая училась на физиотерапевта. Представляю, как мой отец хотел бы произвести впечатление на эту семью.