Кейт Эберлен - Скучаю по тебе

— Да, иди проветрись, — проговорила она.

Воздух на улице казался плотным от морозного тумана. Тротуар затянуло инеем, и он прилипал к подошвам кроссовок. Видимость была практически нулевая, и я обнаружил, что бегу очень медленно, как будто мой мозг сам включил режим опасности и снизил скорость движения, чтобы я не наткнулся на неожиданное препятствие. Я не мог набрать нужную скорость, при которой голова очищалась от всех мыслей и оставался только ритм бега.

Внезапно услышав чьи-то шаги, я остановился.

Может, как-нибудь добежите друг до друга!

Мимо пробежал какой-то мужчина. Наверное, накануне он ел чеснок, и острый неприятный запах висел в воздухе еще долго после того, как стих звук его дыхания.

Вернувшись домой, я почувствовал запах гари. Мама стояла у кухонной раковины и скоблила почерневший сотейник. Она не оглянулась на звук моих шагов, но по ее согбенным плечам было видно, что она плачет.

Я долго принимал душ, горячие струи приятно грели замерзшее лицо.

Когда я спустился вниз, папа уже сидел за столом в своем обычном рождественском облачении: толстый вязаный свитер поверх клетчатой рубашки и вельветовые брюки.

С момента приезда домой я заметил, что отец все время находится в каком-то нетерпеливом ожидании, словно зритель перед началом военного парада.

Мама принесла одно из своих традиционных блюд.

— Копченый лосось с шампанским?

— Не рановато для шампанского? — ответил вопросом отец.

— Ну, кое-кто уже давно на ногах!

Сколько себя помню, рождественское утро начиналось с этого диалога.

— Ну что ж, живем только раз! — обычно отвечал на это мой отец. Но в этом году он явно не был готов на такое.

Раньше мне позволяли выпить половину бокала шампанского, но теперь, когда мне уже исполнилось восемнадцать, меня никто и не думал ограничивать. Шампанское шло легко.

— Думаю, нет смысла зажигать камин в гостиной, — сказала мама.

Несколько последних лет это было обязанностью Росса. И я не мог понять, то ли она намекает, что теперь я должен это сделать, то ли просто не хочет идти в гостиную, где всюду стоят его фотографии.

— Давайте распакуем подарки на кухне? — предложил я.

— Да, тепло и уютно, — согласился отец.

— И правда! — Мама почти обрадовалась возможности изменить традиции.

Она купила мне пижаму, ваучер на десять уроков вождения в Британской автошколе и, от папы, шагомер.

— Дай-ка посмотрю, — тут же протянул папа руку, так что стало очевидно, что он этот подарок видит в первый раз.

— По нему можно узнать, какое расстояние ты прошел, — сказала мама.

Конечно, я и не собирался им пользоваться, но понимал, откуда у нее взялась мысль о таком подарке. Даже представлял, как она жаловалась своим подружкам в женской инициативной группе:

— Ох, просто не представляю, что подарить Ангусу. Его сейчас, кроме пробежек, ничего не интересует.

Папе мой подарок, похоже, понравился, но по тому, как мама выдохнула: «О, лавандовое!», стало ясно, что этот аромат она не любит.

Мама бездумно вертела в руках красивую коробочку.

— Росс всегда дарил мне набор сувенирного мыла от «Ярдли», — сдавленным голосом прошептала она.

Злость пробила ватный кокон, которым опутало меня шампанское. Мне захотелось крикнуть:

— Неправда! Ты сама покупала себе мыло! Ну зачем делать из него святого?!

Настенные часы тикали. Индейка в духовке шипела и клокотала.

— Боже, который час? — спросил вдруг отец. — Я обещал Брайану, что мы успеем загнать девять лунок!

— Почему бы тебе не взять с собой Ангуса? — предложила мама.

Во взгляде отца я видел сомнение.

— А тебе бы хотелось?

Было ясно, что отец надеется на мой отказ, но я также понимал, что мама хочет, чтобы я согласился.

Я ждал его внизу, когда он спустился, поигрывая ключами от машины и источая аромат какого-то нового одеколона.

Гольф-клуб был в нескольких километрах. В клубной гостиной отдыхали несколько крепких завсегдатаев, а у камина сидела одинокая женщина. Когда я открыл дверь, она в ожидании вскинула взгляд, но, убедившись, что я не тот, кого она ждет, снова опустила глаза.

— Что будешь? — спросил отец, положив руку мне на плечо и подталкивая к бару.

Я заказал полпинты темного, зная, что, закажи я светлое, отец тут же выдаст целую речь о том, что он думает по поводу пива светлых сортов.

— Две пинты вашего лучшего темного! — громко объявил отец бармену и повернулся ко мне: — А ведь мы с тобой еще ни разу не выпивали вместе, а?