Кейт Эберлен - Скучаю по тебе

— Тебе нравится на медицинском, Ангус? — спросила она.

— Ну да, хотя учиться трудно, — промямлил я, снова превращаясь в тринадцатилетнего подростка.

— Ну уж не так, как быть кардиохирургом! — воскликнула мама. — Подумать только, мне кажется, это самое трудное…

— Да, конкуренция в этой области высокая, — призналась Шарлотта.

— Интересно… — начала мама. Ее глаза наполнились слезами, взгляд стал отсутствующим. Она подумала о том, какую специализацию бы выбрал Росс.

— В общем, — заметила Шарлотта, отпив тоник, — это еще не скоро.

— Амбиции — это прекрасно, — сказал отец, и по его тону было ясно, что он не слишком высоко оценивает ее шансы. — Ты в Рождество будешь дома?

Ее мама жила всего в нескольких километрах от нас, хотя Росс и Шарлотта познакомились в университете. «Я трахался с телками на пяти континентах, — сказал он мне однажды, бреясь перед свиданием. — В то время как лучший секс ждал меня в пяти минутах езды от дома».

— Только сегодня и завтра. На Рождество я работаю, — ответила Шарлотта.

— Добро пожаловать во взрослую жизнь! — провозгласил отец.

— А на Новый год? — тихо спросила мама.

— Да, и на Новый год тоже.

— Наверняка, — вставил отец.

— Да, — согласилась Шарлотта.

— Как хорошо, что ты к нам заглянула, правда, Гордон?

Шарлотта подвинула к маме подарок:

— Это вам.

— Ну что ты! Не надо было! Это так мило! — воскликнула мама. — Пойду принесу твой подарок.

По тому, насколько долго мама отсутствовала, я не мог точно сказать, действительно ли мама купила Шарлотте подарок или просто успела завернуть что-то купленное на случай, если она забыла включить кого-то в список, который всегда тщательно составляла заранее.

— Где ты живешь? — спросил я, просто чтобы разрядить тишину.

— В Баттерси. Бывал там?

— Нет.

— Там вполне комфортно.

— Я побывал в Национальном театре.

Вот так, в одно мгновение, мой мозг перескочил от района Баттерси на южном берегу Темзы к единственному месту, которое я знал по ту сторону реки. Да, логичным продолжением разговора это было трудно назвать.

Шарлотта посмотрела на меня пренебрежительно.

— Повезло тебе, — сказала она с едва уловимой иронией.

— Если прийти в кассу с утра, можно на вечер купить дешевые билеты, — пояснил я отцу, на лице которого застыло недоумение. — И еще я бегаю, — добавил я.

— Я тоже бегаю, — сказала Шарлотта.

— Может, как-нибудь добежите друг до друга! — попытался поддержать разговор папа, но его шутка закрыла тему для обсуждения.

Вернулась мама со свертком для Шарлотты.

— Можно открыть сейчас? — спросила Шарлотта.

Она развернула упаковку, в которой лежали пара трикотажных перчаток и шарф красного цвета от «Маркса и Спенсера».

— М-м-м, — протянула она, наматывая шарф на шею. — Какой теплый и уютный!

Она показала на куб, внутри которого оказался ящик с розовым амариллисом.

— Луковицу нужно посадить, и скоро из нее вырастет прекрасный цветок, — сказала Шарлотта.

— Никогда не могла поверить, что они действительно так вырастают, — задумчиво проговорила мама, перевернув ящик и читая инструкцию на дне.

— Конечно вырастают! — воскликнул я, настороженно наблюдая, как Шарлотта накидывает на худые плечи пальто. Красный шарф смотрелся на фоне пальто так же нелепо, как тот куб, что она принесла. И я подумал: интересно, далеко ли она отъедет от нашего дома, прежде чем скинет его?

— Ну, мне пора, — произнесла она.

Шарлотта обняла маму, потом протянула руку отцу и покорилась, когда он обнял ее в ответ. И чтобы не показалось, что я тоже жду прощальных объятий, я кинулся открывать входную дверь.

— Спасибо, что заглянула, — сказал я. — Они очень обрадовались.

Шарлотта оглядела меня. Глаза у нее были зеленые, как у кошки, отметил я про себя.

— Ангус, ты стал таким высоким, — сказала она. — Думаю, ты перерос брата.

— Ох, он бы взбесился от этого!

Это вырвалось у меня неожиданно, и я тут же пожалел, что единственное упоминание о брате в ее присутствии было таким неуважительным.

Шарлотта сначала нахмурилась, словно обдумывая мои слова, потом, к моему глубокому облегчению, улыбнулась искренней улыбкой, словно вспомнив что-то приятное:

— Ты прав, взбесился бы не на шутку! — и, слегка сжав мое плечо, вышла.

Хотя в это Рождество нас было всего трое, мама вскочила еще до рассвета, чтобы приготовить огромную индейку. Я плохо спал, поэтому встал, как только услышал бряцание посуды. Кухня уже была наполнена паром от гусиных потрохов, которые мама тушила для подливки. Я выпил чашку чая, которую мама поставила передо мной, и сказал, что пойду на пробежку.