Аманда Проуз - Дитя клевера

— Скорее же! — поторопила монахиня. — Ступайте за мной, девушка! И ради всех святых, не пытайтесь убедить меня в том, что вам сейчас неловко или вас посетило чувство стыда.

Дот отрицательно мотнула головой и распахнула пошире полы своего плаща, который был до этого застегнут на все пуговицы, скрывая ее объемистый живот. Нет, ей ни капельки не было стыдно.

— Конечно же, вам не стыдно! — Мягкий ирландский говор сестры Кайны был бы даже приятен, если бы не интонации и не выражение ее лица. — Начнем с того, что скромные, уважающие себя девушки, как правило, сюда не попадают. К нам прибывают девушки особого склада. И едва ли стыдливость входит в тот набор качеств, которые им изначально присущи.

Вот так ее встретили, приветили и обогрели на новом месте! Дот снова нервно сглотнула слюну, пытаясь затолкать комок, стоявший в горле, куда-то вниз. И здесь ей тоже, кажется, не рады! Наивная дурочка! Ведь в глубине души она ожидала несколько иного приема.

— Ну перестаньте же! — укоризненно попеняла ей монахиня. — Сейчас уже поздно лить слезы. Вам так не кажется? Но есть приятная новость и для вас. Господь наш милостив даже к падшим душам. И никогда не поздно стать на путь искупления того страшного греха, который вы совершили. Да, ваш грех — один из самых серьезных! Вы нарушили Его заповеди, уклонились от Его милости, и наша цель здесь — наставить вас на путь истинный, указать вам на все ваши ошибки, помочь снова обрести Господа в своем сердце и, держась за Его святую руку, встать на стезю исправления от всех пороков!

Но вот монахиня молитвенно сложила на груди свои крохотные ручки и неожиданно для Дот с легкостью переменила тему разговора, будто до этого они обсуждали не морально-этические проблемы, а погоду.

— Однако хватит об этом! Вы же только приехали! Вначале нам надо решить все вопросы административного характера, а потом мы покажем вам комнату, в которой вы будете жить. Вам еще предстоит обустроиться на новом месте.

Слабая улыбка скользнула по ее тонким губам, обнажив на миг небольшие желтые остовы того, что раньше было зубами. Однако взгляд ее по-прежнему оставался живым и внимательным, и глаза сверкали как уголья.

Дот проследовала за монахиней по длинному коридору, и они вместе вошли в какое-то небольшое служебное помещение. В застекленных шкафах у стен стояли бесконечные ряды папок и скоросшивателей. В комнате было душно и дурно пахло.

— Садитесь! — Сестра Кайна кивком головы показала на вращающийся кожаный стул. И Дот мгновенно вспомнила, как она в последний раз сидела вот точно так же возле письменного стола почти что в качестве допрашиваемой. «А он уже уехал домой, на Сент-Люсию. Разве он вам ничего не сказал?»

Монахиня спустила на кончик носа свои полукруглые очки в золотой оправе.

— Хочу поставить вас в известность, Дот! У меня состоялся пространный разговор с вашей матерью. Весьма обстоятельный и подробный разговор! Но остались еще кое-какие формальности, которые мы должны уладить с вами прямо сейчас.

Дот молча кивнула.

— Надеюсь, вы понимаете, какое будущее ждет вашего новорожденного младенца?

Дот снова молча кивнула. Она прекрасно знала, что они готовят ее малышу, но сейчас у нее не было сил начинать дискуссию на эту тему и обсуждать все в подробностях. В глубине души она продолжала надеяться на чудо. А почему бы и нет?

— Хорошо! Тогда вы должны подписать ряд документов. Все они перед вами. Вначале напишите имя и фамилию полностью, а потом распишитесь. Вот здесь и здесь! — Монахиня ткнула пальцем в нижний угол бумаг, показывая, где именно должна стоять подпись.

Дот скрестила пальцы на левой руке и спрятала ее в карман плаща. А правой поставила свои подписи там, где ее было велено. Но все же знают! Это же правило номер один в мире! Если скрестить пальцы на руке, то твое слово ровным счетом ничего не значит! Ничего!

— И все же есть утешение, пусть и небольшое, но оно есть! Ведь Господь по безграничной мудрости Своей и любви явил вам свою милость, несмотря на тот грех, который вы совершили. Воистину, даже греховное деяние Он может преобразовать в добро. Ваше дитя с радостью примут в новой христианской семье, а ведь именно его духовное благо имеет первостепенную важность. Это утешает, не правда ли?

Дот молча кивнула. Подобная перспектива ее совсем не утешала.

— Я всегда воспринимаю такие события как некое маленькое чудо. Вдруг видишь, как на бесполезной, заброшенной пустоши распускается прекрасный цветок! — добавила сестра Кайна с растроганной улыбкой на устах. Дот нервно сцепила руки, лежавшие у нее на коленях. Ей совсем не надо напоминать о том, что она — бесполезная и заброшенная пустошь. Она и так хорошо усвоила это за последние месяцы, и лишние напоминания ей не нужны.