Никита Питерский - Семь кабинок

Как часто мне доводилось слышать: «Я делаю все, чтобы хорошо выглядеть, только для того, чтобы нравиться самой себе!» И сколько раз, слыша это, я ухмылялся, ибо подобные высказывания – полная чушь и примитивный самообман, в плену которого женщины находятся многие годы, стереотип, навязанный сериалом «Секс в большом городе» и прочей телепродукцией массового потребления; помимо всего другого, это еще и боязнь реально взглянуть на вещи. Женщины во всем мире, кроме актрис и певиц, безмятежно глядящих на нас с обложек глянцевых изданий, а также замороченных телеведущих, самовлюбленных манекенщиц и насиликоненных порнозвезд, которым необходимо безупречно выглядеть, чтобы обеспечить себе контракты с неисчисляемым количеством нулей, все до единой ухаживают за собой, в первую очередь для того, чтобы пользоваться успехом у мужчин. Потому что каждой хочется видеть, как зажигается обращенный на нее взгляд знакомых и незнакомых мужчин, каждой хочется слушать комплименты опасливых сослуживцев, стремящихся не перейти черту – ведь на наших фирмах теперь тоже соблюдают корпоративные стандарты, нарушение которых чревато суровыми санкциями вплоть до увольнения. Да, каждой женщине хочется, чтобы в любимой вазе от Wedgwood всегда стояли свежие цветы, пусть даже подаренные не тем мужчиной, с которым она проснулась утром. И чтобы слал отчаянные эсэмэски бедолага, с которым она уже месяц не может встретиться, потому что проводит свободное время с другими мужчинами, старательно делающими ее жизнь похожей на сказку. И чтобы муж, сколько бы она с ним ни прожила, когда-нибудь не ушел к другой. А любовник, с которым она изменяет мужу, всегда принадлежал только ей. Когда за чашкой кофе такая женщина рассказывает подруге, как в метро кто-то прижался к ней в толчее, и подруга, негодуя, талдычит об извращенцах, рассказчица прекрасно знает, что подруга просто завидует, ибо после того, как ее разнесло после рождения второго ребенка, ничего подобного с ней случиться уже не может. Кстати, для тех, кого разнесло: это неправда, и с вами может случиться что-то подобное, а то и похлеще. Мужчины – они тоже разные…

И не только женщины больше всего на свете боятся остаться стареющим, невостребованным существом, проводящим ночи в одиночестве.

Принято считать, что большинству женщин хотелось бы, чтобы их одиночество скрашивал один-единственный мужчина, а большинству мужчин – наоборот. На самом деле это не так. Во всяком случае, в том, что касается женщин.

Взять, к примеру, инстинкт продолжения рода. Мог ли надмирный разум, создавая человека, предположить, что тот придумает способ трахаться, при этом не размножаясь, а лишь наслаждаясь процессом? Что многие женщины второй половины двадцатого века вдруг поймут, что уже не хотят иметь нескольких детей, а хотят нескольких сексуальных партнеров одновременно, меняя их, как сумочки для коктейлей? Сегодня возьму с собой красную сумочку, она так эффектно смотрится с этими шпильками, а завтра, на деловой ужин, – черную, с металличе­ской застежкой. Сегодня я сплю с Олегом, а завтра отдамся Андрею. Жаль, дедушка Фрейд не дожил до этого момента, он бы узнал, что вытворяют в стране, где секса нет, ученицы старших классов. Уверен, он произнес бы что-нибудь вроде: «Секс победил коммунизм и перестройку». Странно, что всего этого надмирный разум не предусмотрел. Я имею в виду не коммунизм и перестройку, а старшеклассниц и их способ времяпрепровождения.

В свои сорок Валерия Павловна не скрывала, что создана не для того, чтобы иметь семью. Затвердилась в этой мысли она после троекратного замужества, то есть каждый брак, а затем и бракоразводный процесс, давали ей все новые подтверждения тому, что смысл ее жизни не может сводиться к обслуживанию одного отдельно взятого самца, который отнюдь не всегда помнит о том, что женщина не меньше мужчины нуждается в хорошем, регулярном сексе. К тому же оказалось, что мужья, даже самые воспитанные, не в состоянии ежедневно хотя бы только на словах подтверждать, что она по-прежнему одна из самых привлекательных особ в мегаполисе, когда-то носившем имя вождя мирового пролетариата, а ныне пафосно именуемом Санкт-Петербург.

Валерия Павловна любила читать гламурные журналы. Собственно, читать там особенно нечего, – короче, просматривать. Ей нравилась красивая жизнь – тех, на картинках, и ее собственная. Между ними было много общего. Она тоже обожала косметические процедуры, до болезненности. Spa, например. Конечно, с мужчинами она в носочках, перчатках, берушах и прочих спецсредствах не спала, но бывали в ее любовной практике случаи, когда она отказывалась от желанного свидания только потому, что не хотела пропустить сеанс восточного массажа в косметическом салоне, где ей сказали, что эффект будет обеспечен лишь при условии, что она пройдет курс без переносов и отсрочек. Эффект, конечно, был. Собственно, он всякий раз бывает. Недолго. Хотя бы потому, что косметическим салонам нужны постоянные клиенты. И постоянные заработки. Валерия Павловна не сомневалась: если кто-то и знает, что следует делать, чтобы внешность была неувядающей, эта информация хранится в таком сейфе и с таким секьюрити, что даже супер­агентам до нее не добраться. Кто-то, конечно, доходит до определенных вещей своим умом. Валерия Павловна была большой энтузиасткой собственного ума, которому вполне обоснованно доверяла во всем, что не касалось мужчин.