Канта Ибрагимов - Стигал

Только сейчас я увидел синюшные круги от наручников, на правой руке средний палец поломан, кисть опухла.

– Надо ехать, – постановил гендиректор. Он нам предоставил машину. Я сел около водителя, Руслан сзади, и только мы тронулись, как юноша попросил:

– Подвезите к дому, хочу посмотреть.

– В центр не пускают, там все заминировано, – сказал водитель, тоже выручая меня.

Главная проблема была выехать, и я думал, что все уже позади. Руслан на заднем сиденье, как и я накануне, вырубился. Спал, точнее пребывал в каком-то ином измерении, Руслан довольно долго. Понятно – измучен, настрадался, и он стонет во сне, что-то невнятное бормочет, дергается и вдруг вскочил, дернул меня за плечо и крикнул:

– Мою маму убили! Ее убили! Сволочи! Гады!.. Остановите машину! Остановите! Я им отомщу! – он на ходу открыл дверь машины.

Хорошо, что водитель успел затормозить, – на ходу, но на малой скорости Руслан спрыгнул и упал на опухшую руку. Эта, уже физическая боль его скрутила. Он стонал, скулил, плакал. Вместе с водителем мы его успокаивали, уговаривали, утешали и как-то смогли усадить вновь в машину. Теперь в первую очередь надо было найти ближайший медицинский пункт – кисть Руслана не только опухла, посинела. Так случилось, что дежурным доктором в больнице Моздока оказалась наша землячка, и я у нее тайком спросил – не знала ли она Ольгу Сергеевну? Пожалел. Теперь и она скрывала от сына убитой слезы. Зато сделала все, как положено, подключила всех и настаивала на том, что Руслана надо срочно госпитализировать. Но я должен был и хотел доставить его быстрее в Майкоп. И Руслан так хотел, там его родня; мы продолжили путь.

Наступившая ночь, гипс, уколы сделали свое дело – Руслан вновь уснул. Долго спал. Проснулся, когда нас остановили на границе Краснодарского края. Даже чеченские номера вызывают подозрения. Машину отогнали в отстойник. Пять-шесть милиционеров с собакой долго все осматривали. А наши документы унесли. Потом Руслана попросили зайти в помещение – меня с ним не пустили. А позже нам все вернули, сказали, что можем ехать, а вот молодой человек задержан – до выяснения личности, да и вид у него подозрительный. Я рассказал, какое у юноши горе, что с ним стряслось, – не помогло. Водитель предложил дать деньги. Это, наверное, сработало бы, да у меня лишь гроши – у гендиректора взять просто постеснялся, такое дело он сделал, и еще деньги просить. А у водителя лишь на дорогу, но он предложил – гаишник лишь усмехнулся. Остаток ночи мы простояли рядом с постом. Нам лишь пояснили, что утром будет пересмена, и тогда Руслана повезут в РОВД Армавира, где и решится его вопрос.

Однако, как говорится, утро вечера мудренее, и мир не без добрых людей. На рассвете к КПП подъехал полковник, видно, что начальник, – крепкий, взрослый мужчина, я бросился к нему и не знаю, как успел, но про Руслана все сказал и даже какую-то грубость выдал с возмущением. Полковник ничего не ответил, прошел в здание. На меня накинулись гаишники: «Пошел отсюда, пока и тебя не засадили!» Но тут по громкоговорителю командный голос:

– Оставить! Всем по местам!

Я подумал, что это команда и мне, но где мое место не знал, стоял как вкопанный, уже почти не соображая, и тут, как из-под земли, передо мной появился Руслан. Мы рванули прочь. Перед самым Армавиром стрелка – поворот на Майкоп, и что греха таить, я уже думаю, как через пару часов я исполню свой долг – передам Руслана дяде, потом к другу Максиму – попрошу немного денег в долг, да и в Москву, к семье.

Под эти, почти мирные мечтания, я уже потихоньку подремывал и даже не обращал внимание на тихие, жалкие всхлипы Руслана, как он дернул меня за плечо и крикнул:

– Если бы не вы, я бы остался с мамой, был бы рядом. А вы…

Я словно отрезвел, но голову поднять не мог, еще ниже опустил, словно вновь прикладом по башке – боль, все болит, и я не знаю, почему, но вдруг сказал:

– Знаешь, Руслан, я родился будучи ссыльным. Отца вообще не помню, когда выселяли, расстреляли. А когда мне было годика три, умерла моя мать, от голода, холода, болезни. Я почти ничего и не помню, лишь помню ее запах и тепло. А так, даже фотографии от родителей не осталось – меня отдали в детдом.

Наступила пауза. Лишь унылый вой мотора. Дорога почти пустая, по кубанским холмам, как по жизни, то вниз, то вверх. А я сижу на переднем сиденье, к Руслану спиной, и этой спиной ощущаю все возрастающее меж нами напряжение, но в этот момент свое заключительное слово, словно бы подводя под разговором черту, свою печаль поведал наш водитель: