Элиф Шафак - Три дочери Евы

– Ты хочешь сказать, он вполне подходит мне в мужья, – перебила Пери.

Накручивая волосы на палец, она вдруг заметила, что одна из прядей намного короче остальных. При мысли о том, что мать отрезала у нее локон и унесла на какой-нибудь жертвенный алтарь, где его сожгут вместе с другими приношениями, ее затошнило.

– Оставь девочку в покое, женщина, – подал голос Менсур. – Не сбивай ее с толку. Учение – вот что сейчас для нее важнее всего. Она должна получить диплом, а не мужа.

– А вот у этого молодого человека уже есть диплом, – не унималась Сельма. – Он окончил университет. Они могут обручиться сейчас, а поженятся потом. Разве помолвка помешает ее учебе?

– О какой помолвке ты говоришь? – спросила Пери. – И вообще, я еще слишком молода.

– Ты вся в отца! – буркнула Сельма и, обиженно отвернувшись от мужа и дочери, вновь занялась бобами.

Тема была на время отложена, но отнюдь не закрыта.

В начале сентября, свежим нежарким днем, Пери отправилась по магазинам. До возвращения в Оксфорд нужно было еще купить плащ, новую пару кроссовок и рюкзак. Выйдя из автобуса неподалеку от площади Таксим, она увидела толпу, стоявшую на тротуаре. Через раскрытые настежь окна чайной, очень любимой стамбульскими студентами, все смотрели включенный внутри телевизор. Оранжевые солнечные блики играли на встревоженных и растерянных лицах.

Широкоплечий мужчина, прижав руку ко лбу, сдвинул брови, девушка с собранными в хвост волосами, казалось, оцепенела от испуга. Пери пробилась сквозь толпу, чтобы тоже взглянуть на экран.

Охваченный пламенем небоскреб на фоне яркого, до боли в глазах, неба. Кадры повторялись вновь и вновь и каждый раз казались все менее реальными. От горящего здания поднимались клубы черного дыма. В воздухе бесцельно кружились листы бумаги. Какой-то темный предмет, словно пущенный из пращи, полетел вниз, за ним последовал другой. Пери похолодела, осознав, что это люди, устремившиеся навстречу своей смерти.

– Американцы… – пробормотал мужчина, стоявший рядом с ней. – Вот что бывает с теми, кто вмешивается в чужие дела.

– Думали, что правят миром? – заявила какая-то женщина и покачала головой так, что ее серьги с подвесками зазвенели. – Пусть теперь знают, что они такие же смертные, как все мы.

Пери встретилась глазами с девушкой. На мгновение ей показалось, что их объединяет общая печаль и сознание ужаса этой катастрофы. Но девушка торопливо отвела глаза, явно не желая разделять ее чувства. Не в силах больше слышать комментарии зрителей, Пери побрела прочь. Голова у нее разрывалась от вопросов. Со всех сторон доносились возбужденные голоса. В тот день все превратились в пророков и прорицателей. Стамбул напоминал гудящий пчелиный улей.

Надо позвонить Ширин, сказала себе Пери, чувствуя, что ей просто необходимо услышать сейчас спокойный и невозмутимый голос подруги. Она зашла в ближайшую телефонную кабину. К счастью, Ширин сразу же ответила:

– Привет, Пери. Ну и дела творятся в этом гребаном мире! Интересное время нам досталось, ничего не скажешь!

– Какой кошмар, – пробормотала Пери. – Я даже не знаю, что сказать.

– Убийство невинных – вот что! – Ширин почти кричала. – И все потому, что какие-то психопаты вообразили, что обеспечат себе местечко в раю, угробив как можно больше людей во имя Бога. Дальше будет только хуже, вот увидишь. Теперь всех мусульман станут считать убийцами. Количество невинных жертв с обеих сторон будет расти и расти.

Пери заметила, что кто-то прилепил шарик жвачки к стеклу телефонной будки. Ничтожное преступление, пронеслось у нее в голове. Но разве большое зло не начинается с малого?

– Ужасная жестокость. Все это так страшно. Что же теперь будет? – спросила она.

– Ну, наверняка все кому не лень начнут это обсуждать. Месяцы будут обсуждать, если не годы. Журналисты, эксперты всякие, ученые. Хотя что тут обсуждать? Всякому ясно: религия порождает нетерпимость, нетерпимость порождает ненависть, а ненависть – насилие. И точка.

– Но ведь это несправедливо! – воскликнула Пери. – Многие верующие стремятся жить так, чтобы никому не навредить. Нет, религия тут ни при чем. Это зло в чистом виде.

– Знаешь что, Мышка, я не хочу с тобой спорить. Сейчас я чувствую такую же растерянность, как и ты. Надо срочно поговорить с Азуром, а то я свихнусь.

Пери почувствовала, как сердце ее совершило кувырок.

– Ты хочешь с ним встретиться? Но ведь триместр еще не начался.