Елена Колина - Питерская принцесса

Маша с Ниной сидели в «Кофе Марко» у метро «Петроградская», исподтишка рассматривали друг друга, изо всех сил демонстрируя обязательное после десятилетнего перерыва дружелюбие зеркальными, подчеркнуто светскими улыбками.

«Нина похожа на постаревшего немецкого пупса», – размышляла Маша.

В бедном Нинином детстве не было немецких кукол, а у Маши было целых две: одна – добрый блондинистый пупс, «хорошая девочка», и вторая – темненькая, надменная, порочная – «плохая девочка». В играх Маша всегда выбирала быть «плохой», а Нина «хорошей».

«В тридцать с небольшим уже поплыла, разрыхлилась, а щеки смешные, пухлые, как в детстве» – так думала Маша.

«Машка еще лучше стала, чем в юности. В нашем возрасте темные прямые волосы старят, а ее вот ни капельки... И ни морщинки! А какая тоненькая... и что только они там, в Америке, с собой делают!» – так думала Нина.

– Это же просто бразильский сериал, – так встретиться! Мне твою рукопись сегодня принесли, у нас такой бардак, она могла бы два месяца проваляться у секретаря, – от легкого смущения затараторила Нина. – Да я и не смотрю никогда сразу, а тут – будто кто-то под локоть толкнул – читай, мол. Представь, открываю, и на первой же странице Маша Раевская! Живет на Зверинской, родители в точности твои! Я читаю и не понимаю ничего. Просто какое-то типичное деважю. Знаешь, есть такое чувство, деважю называется?

– Дежа-вю знаю. Кто же его не знает, дежа-вю-то! – кивнула Маша без улыбки.

– А когда про подругу Нину прочитала, которая на нижнем этаже живет, будто что-то к горлу подступило. Не понимаю почему, даже валокордин выпила... И вдруг меня как ударило! Это же ты, Машка, ты написала!!! Обо всех нас. А ты такая же хорошенькая... мы лет десять не виделись... обо всех, кто уехал, хоть что-нибудь знаю, только о тебе ничего. Ты прямо как испарилась... Нам апельсиновый сок, – махнула Нина официантке. – Естественно, свежевыжатый! Машка, тебе здесь нравится? Это кафе довольно простое, а у нас теперь есть и другие, очень манерные!

«Манерное кафе, – подумала Маша, – это хорошо или плохо?»

Нина производила впечатление деловой дамы и тяжеловатым, чуть от вчерашней моды серым пиджаком в стиле «депутат Балтики», и особенно целым набором разложенных на столе предметов – ключи от машины, диктофон, ежедневник в черном переплете... На шее, перепутавшись цепочками, висели телефон и очки.

– Машка, а мне сегодня приснилось, что я в каком-то чужом доме вешаю занавески... Знаешь, что это значит? – Нина торжествующе улыбнулась, как фокусник, наполовину вытянувший кролика из шляпы. – Ждите гостей, вот что! Почему же ты не позвонила? А где остановилась?

– Дома, на Зверинской, в собственной квартире... Нинуля, почему у тебя две сумки?

– Здесь бумаги. – Нина показала на рыжий женский портфель. – А это сумочка моя. – Она полезла за чем-то в сумку и, на секунду удивившись, вытянула оттуда мокрые детские плавки и зеленый водяной пистолет. Задумчиво оглядела все это и сунула обратно. – Позавчера в бассейн Женечку водила и забыла вынуть... Господи, да о чем мы говорим, какие сумки! Я сейчас заплачу от радости! Да, самого главного ты не знаешь! У нас же еще Венечка! Ему семь лет, он пошел в первый класс, в английскую школу. – Маша вежливо кивнула и сделала растроганное лицо. – А почему не позвонила?.. Слушай, Машка! Мы сегодня едем в гости к Бобе, поедешь со мной! Представляешь, какой будет для всех сюрприз!

– Ты не изменилась, Свининка! – Маша легонько дотронулась до руки Нины.

– Зачем же мне меняться? Лучше я тебе про всех расскажу. В общем, конкретика такая: что я теперь редактор, ты уже поняла.

– Нина, что за слово такое странное – «конкретика»?

– Нормальное слово, так все говорят. Я знаю, я же редактор. Так вот, Женечке уже девять лет! Он такой... увидишь! Антон занимается дизайном, квартира теперь вся наша, у мамы комната, у Женечки и у нас! Только ремонт еще не сделали, очень дорого! Так, про нас в общих чертах все. Теперь про всех. Боба теперь очень успешный бизнесмен, а Гарик – гениальный писатель. Я лично не разбираюсь, но он гений. Последняя его книжка написана со средины. Представляешь? Я и так, и так вертела, и со средины, и с начала, мне это не по уму. Хоть я и редактор. Машка, а я ведь твою бабушку часто вспоминаю! Берта Семеновна, думаю, сказала бы так... – Нина замолчала, и в ее озабоченном лице вдруг на секунду беззащитно высветилась девочка, вылитая Красная Шапочка, миленькая и добренькая.