Бернард Вербер - Звездная бабочка

Погребение подруги булочника состоялось на пустынном плато, которое по решению Джослин превратилось в кладбище. Как это предложил Адриан Вейсс, постоянно заботящийся о поддержании экологического цикла в Цилиндре, тело молодой женщины не стали оборачивать в какое-либо одеяние. Покойницу хоронили обнаженной, опустив непосредственно в яму, выкопанную в земле, чтобы черви смогли переработать мертвую плоть и таким образом вернуть элементы, из которых она состояла, в «природу» Цилиндра.

В тот момент, когда умершую стали засыпать землей, люди, пришедшие на церемонию, спонтанно затянули погребальную песню. У нее не было слов. Монотонная мелодия звучала не переставая и становилась все более громкой.

Следуя еще одному совету психобиолога, над могилой посадили грушевое дерево. Вместо прощальной молитвы Адриан Вейсс произнес:

— Пусть микроэлементы, входившие в состав ее тела, удобрят почву, и эта земля напитает дерево жизненными соками. И пусть позже из этого тела вновь возникнет жизнь и обретет вид фруктов, которые сможет съесть всякий человек. Так память о ней навсегда останется в наших клетках.

Маленькое грушевое дерево полили водой, и толпа разошлась.

Температура поднялась. Эту проблему решили простой регулировкой термостата и яркости солнца. Напряженность в обществе также возросла. Первое преступление повлекло за собой возникновение первой тюрьмы, первого суда, первой могилы, первого полицейского участка, первого правительства, первого представительного органа, первой конституции. «Так порядок порождает беспорядок», — настаивал Адриан. Но эти его слова никого не убедили.

И только Элизабет, стоя за штурвалом «Звездной бабочки», знала, что Ив глубоко разочарован. Первоначальная гармония оказалась разрушенной. Его мечту вымарали в грязи. Мореплавательница не отрывала взгляд, направленный далеко в глубины космоса, от трех маленьких огоньков. Держать курс на этот треугольник! Даже не отдавая себе отчета, Элизабет поглаживала металлическую пластинку, за которой скрывалась тайна пункта назначения — чужой планеты, возможно, пригодной для жизни, куда однажды должны были высадиться их потомки. Взгляд женщины скользнул влево. Там, устроившись на капитанском мостике, спала глубоким сном маленькая Элоди. Она крепко держала куклу в судорожно сжатых ручках. Дитя звезд, с которым связано столько надежд на лучшее будущее. Элизабет поцеловала дочь в лоб.

Малори предавалась воспоминаниям. Она не случайно стала яхтсменкой, в одиночку покорявшей океаны. Она тоже бежала от дневных теней, чтобы идти за ночными огнями. Яркие образы из детства встали перед ее внутренним взором: воспоминания о том, как пьяный отец избивает ее мать, а та выкрикивает: «Нет, только не перед малышкой, пойдем в комнату, там она нас не будет видеть».

«Мысль способна очистить прошлое. Достаточно лишь представить, что прошлое — это магнитная лента, которую можно стереть», — учил Элизабет ее коллега. Мореплавательница закрыла глаза и принялась за чистку. Ей пришлось многократно повторить эту процедуру, действуя воображаемой губкой, пропитавшейся кислотой. «Это уже произошло. Я не могу вернуться в прошлое, но я могу уничтожить боль, связанную с этими воспоминаниями», — сказала Малори себе. Ив полагал, что, если человек вычищает хотя бы одно мгновение прошедшей жизни, он позволяет всей Вселенной узнать и пересмотреть его биографию. «Звезды — это глаза Вселенной, а она разглядывает нас с любопытством».

Следом нахлынули другие картины. Ее мать плачет, охваченная приступом депрессии. «Вот, возьмите таблетки, это поможет вам заснуть. А пока что не выходите на улицу, вам лучше оставаться дома», — говорит врач. Стерто.

Воспоминания о первых наказаниях в школе. «Элизабет, у вас три балла из двадцати возможных. Вы мало работаете, так вам ничего не удастся», — утверждал ее преподаватель в колледже.

Перед ее внутренним взором встала следующая картина: мертвое тело ее дедушки, вытянувшееся в гробу. «Он совсем не мучился. Ближе к концу он не произносил ни слова, лежал без движения, без искры сознания во взгляде. Казалось, он ничего не чувствовал, даже когда ему делали уколы», — с уверенностью говорила сиделка, присутствовавшая при последних мгновениях жизни этого человека.

Воспоминания о том, как любовница отца тихо шепчет ему на ухо, стараясь, чтобы ее не услышали: «Все-таки мне кажется, что твоя дочь постоянно бывает у нас. Как ты думаешь, не пора ли тебе сказать своей бывшей, чтобы она почаще брала ее к себе. Можем мы, наконец, спокойно уехать на выходные?» Элизабет поняла смысл этого послания. Если ее не хотят видеть, она больше не станет никому мешать. Она уедет, далеко. В океан, где совсем не слышно тихих, жалящих фраз.