Владимир Лобас - Жёлтые короли. Записки нью-йоркского таксиста

Он сказал:

– Да, это было ужасно, НО ВЕДЬ МЫ НИЧЕГО НЕ ЗНАЛИ… Это сделал Антони Иден…

Как мог этот рафинированный человек сказануть такое о событиях, растянувшихся на два года; об акциях, в которых участвовали целые полки: не знали ?!

Депутаты парламента не знали о том, что сотни женщин писали им сотни отчаянных писем. Генералы не знали, что десятки их подчиненных, солдат и офицеров, заключали с этими женщинами фиктивные браки, чтобы спасти их от «возвращения на родину»: от расстрела или голодной смерти на Колыме. Не знали… Но даже эта, откровенная, сорвавшаяся с языка моего собеседника нелепость не вызвала во мне и тени превосходства над ним.

Подлый поступок женщины может назвать ошибкой только тот, кто любит ее. Он любил свою Англию, этот умный сноб; он жалел Россию и презирал – Америку…

За что?

Мы пожали друг другу на прощанье руки. Он улыбнулся, и в его улыбке я прочел (наверное, мне просто этого хотелось) и уважение, и сочувствие, и пожелание удачи. Я был так горд его рукопожатием, как будто это король Швеции вручал мне Нобелевскую премию за мои невероятные заслуги в такси, за то, что я, наконец, научился водить чекер и задним ходом!..

Всего лишь три с половиной месяца назад сел я за баранку, а знал уже о такси – о-го-го – сколько!

Гоняют по Нью-Йорку полчища разномастных кэбов: синих и красных, зеленых и коричневых – каких только нет! Захотелось тебе зарабатывать ремеслом балагулы, заставила жизнь – намалюй на куске картона фломастером: «ТАКСИ», выставь это художество на ветровое стекло своего драндулета, и езжай себе с Богом. Сколько долларов удастся наскрести – все твои! Ты уже «таксист»!

А почему – в кавычках? Почему – «наскрести»?

Да потому, что человек, которому понадобился кэб, увидев разом несколько: и белый, и голубой, и черный – ни в один из них не сядет. Как правило, и житель Нью-Йорка, и заезжий бизнесмен, и турист из дальних стран будут стоять и дожидаться желтого кэба. Потому что желтый кэб – это, прежде всего, безопасность; и приезжих еще в самолете предупреждают попутчики: только в желтом кэбе – проверенный водитель…

Мои права с фотографией, выставленные на передней панели, есть гарантия того исключительно важного для пассажиров факта, что в свое время с меня были сняты отпечатки пальцев, и власти города Нью-Йорк путем тщательной полицейской проверки удостоверились, что я – не преступник, что мое дотаксистское прошлое не связано ни с убийствами, ни со взломами, ни с изнасилованиями. Правда, мне и по сей день ни разу не довелось ни прочесть, ни услышать, что какой угодно таксист: хоть проверенный, хоть непроверенный, совершил нападение на пассажира (обратное-то каждый день случается), но такое уж укоренилось в умах публики мнение, что от нью-йоркского кэбби всего ожидать можно, и не мне с этим предрассудком бороться.

Сколько в Нью-Йорке самозванных (их еще называют «джипси», т. е. «цыганскими») кэбов – установить невозможно. Газеты пишут, что их 50 тысяч, городские власти предполагают – 70 тысяч; точная же цифра никому не известна. Но таких, как у меня, желтых таксомоторов – 11787. Ни одним больше, ни одним меньше.

Только нам, водителям желтых кэбов, разрешено подбирать пассажиров на улицах. [38]Наши же конкуренты всех мастей имеют право лишь на того клиента, который вызвал машину по телефону. Мы – «желтые короли» Нью-Йорка, наши привилегии охраняет закон! Потому на капоте желтого кэба непременно должна красоваться особая «бляшка» – один из 11787 медальонов, а понятней будет, если сказать – лицензий на извоз, которые некогда, в 1937 году, мэр Нью-Йорка Фрэнк Ла-Гвардия распродал по блатной цене: водителям-одиночкам по сто долларов, а гаражам – по десятке за штучку. Да, да: официально гаражи платили по десять монет за медальон… И хотя подозрительная эта распродажа происходила совсем в иную эпоху, сорок лет назад, – ни мне, ни моим пассажирам недоступно осознать, что сегодня этот кусок жести размером с крышку консервной банки стоит столько же, сколько стоит уютный, утопающий в зелени садика особняк на Брайтоне. [39]

Особенно трудно мне понять, что в целое состояние оценивается укрепленная на капоте моего чекера бляшка сама по себе – без машины! Что под эту жестянку банк доверит многотысячную ссуду. Что эту чепуховскую цацку можно сдавать в аренду, ничего не делать и получать деньги… Впрочем, это я сейчас ради красного словца куражусь: «жестянка», «бляшка», а вообще-то о медальоне никакой таксист так не скажет. В устах любого кэбби это слово всегда звучит веско, как «залог», «недвижимость», «заем» – по какому поводу и с какой интонацией ни было бы оно произнесено. С завистью: «Видишь того грека? У него уже три медальона!». С болью: «Я мог купить медальон за десять тысяч. В свое время…» Безвозвратны сказочные те времена, собаке под хвост пошла вся твоя таксистская жизнь. Теперь медальон и за тридцать тысяч не купишь…