Славомир Мрожек - Дневник возвращения. Рассказы [Сборник]

Краков, 7 марта 1998.

Споры о порнографии все еще продолжаются: плоха она или хороша (правильна или неправильна — так это некогда звучало бы на партийном языке). И вспоминается история принцессы Белоснежки и семи гномов на протяжении последнего полувека. Целого полувека? Всего лишь полувека?

В седьмом десятилетии пока еще длящегося века обнаружилось, что эта невинная сказочка вовсе не так уж невинна. С большим удовлетворением подверглась разоблачению половая жизнь Микки Мауса, а кот Фердинанд, другой персонаж мультипликации и комиксов, сделал новую ошеломляющую карьеру теперь уже в порнографическом плане. Исполнились самые необузданные и самые тайные детские мечты моего поколения: увидеть, чем занимается принцесса Белоснежка с гномами, а гномы — с ней, в минуты, свободные от труда и хорового пения. Оказалось, что занимаются они именно тем, что мы — с пятнами румянца на детских личиках, перед тем как заснуть, уединившись под одеяльцем — и предполагали. Мне придется разочаровать моралистов: дети не столь невинны, как это кажется. А вот нужно ли им показывать «грязные мысли» на экранах и брать за просмотр деньги — это совсем другое дело. С позиций гедонизма — не нужно, ибо таким образом ребенка лишают мечтаний и отнимают инициативу.

Проблема порнографии не достигла еще своего естественного конца. Свидетельством тому все еще продолжающееся возмущение «реакционеров» и энтузиазм «либералов». А также эволюция самой порнографии, которая от soft porno переходит к hard porno, от «мягкой» к «жесткой». «Мягкая» уже настолько вошла в повседневную жизнь, что мы перестали считать ее порнографией, а «жесткая» переходит границу, за которой возбуждение вызывают уже только сексуальные пытки и убийства, педофилия, забавы с животными и тому подобное. Подобные развлечения вызывают беспокойство даже у «либералов», поскольку, оставаясь все еще вне закона, производители этих игр не могут обойтись без столь же нелегальной работорговли, в особенности женщинами и детьми. «Приличное» hard porno, то есть не преступающее границ легальности, стало скучным, ибо лишено фантазии; кроме сортирных картинок и гинекологического атласа в нем ничего уже нет, что опять-таки повергает в грусть любителей порнографии, помнящих лучшие, менее поп-культурные времена.

Что же дальше? Наверное, то же самое, только в еще большей степени. А каков будет конец? Скорее всего, только такой, что порнографию мы перестанем считать порнографией, то есть: исчезнет понятие порнографии, а вместе с ним исчезнет проблема и прекратятся споры. В конце концов, в истории это понятие появилось относительно недавно, к древним отнести его нельзя. И если ортодоксы языческого Рима метали громы и молнии против разврата, то имели они в виду не прегрешения против шестой заповеди [30] Не прелюбодействуй. (Второзак., 5, 18). , но грех против дисциплины. Почему? — спросит современный человек, для которого дисциплина ассоциируется в лучшем случае с казарменным принуждением. А ведь дисциплина — понятие более древнее, чем воинские уставы и даже десять заповедей, означает самоограничение, строгий порядок, благодаря которому не разбрасываются временем, энергией и средствами, но сберегают их для целей, признаваемых высокими, — общественных или личных, физических или духовных. Обретет ли когда-нибудь дисциплина — понятие нам уже незнакомое, а если знакомое, то враждебное — былое уважение? Неизвестно. Неизвестно также, можно ли прожить без дисциплины, известно лишь, что до сих пор это не удалось ни одной цивилизации. Зато хорошо известно, что жить вечно необязательно, и доказательств тому сколько угодно.

Краков, 28 февраля 1999.

Если бы не наша непоследовательность, что бы от нас осталось? Мы остаемся людьми только потому, что непоследовательны. Последовательны муравьи, животные… Делают только то, что должны делать, что им положено. Никаких отклонений, капризов, неожиданностей. За это мы их любим, говорим, что они «естественны», но относимся к ним пренебрежительно и даже немного презираем. И в то же время претендуем на последовательность, пытаемся во всем ее обнаружить, а если не обнаруживаем, то придумываем ее. Логика Истории, прогресс, миссия человечества, развитие… Любое развитие предполагает последовательность, без нее невозможно обойтись. Мы планируем и принимаем решения, намереваемся выполнять наши планы и осуществлять решения. А когда нам это не удается, мы страдаем и считаем, что переоценили себя.