Олег Голиков - Рассказы

Вера и Саша поспешили вслед за проводником.

Когда они взобрались на самую вершину, Оля, сложив ладони рупором, прокричала:

— А вы что же, Серёжа?! Столько шли — и теперь скисли! Подымайтесь к нам!

— Я останусь здесь — упрямо сказал Сергей и отвернулся. Это не позволило ему заметить, как лицо Ольги с ненавистью передернулось, и глаза сверкнули за тёмными стёклами.

Зато он увидел, как на плато вышла парочка — мужчина и женщина. Они вежливо поздоровались с Сергеем и тоже стали карабкаться наверх. Мужчина при этом подбодрил спутницу:

— Ещё немного — и там вашу усталость как рукой снимет!

— Не верю я во все эти басни — спокойно отозвалась женщина, но всё же стала покорно взбираться за проводником.

«Да у них тут целый туристический конвейер», — устало подумал Сергей, прикрывая от солнца глаза, чтобы лучше рассмотреть, что там делается наверху. Саши и Веры некоторое время не было видно. Затем сначала появилась Ольга. Она угрюмо качнула головой и, ни слова не говоря, стала карабкаться вниз. Потом и Сережины друзья стали осторожно спускаться обратно.

Когда все снова были в сборе, экскурсовод с плохо скрываемой злобой проговорила:

— Видели эту женщину? Она тут уже который раз — и всё время какие-то язвительные замечания делает! Не верит ни во что… Одно слово — баптистка!

Саша приподнял удивлённо брови:

— Что — действительно баптистка?

Ольга поморщилась и пожала плечами:

— Или адвентистка — кто их сейчас разберёт. Верующая, одним словом. В прошлый раз с Лёвой моим не захотела идти. И теперь помешала…

Ольга, оборвав фразу на полуслове, тяжело задышала.

Вера, подойдя поближе, смахнула со лба капельки пота. Затем приобняла Сашу за талию и сказала:

— Мы на обратном пути в Царскую бухту хотим заглянуть. Говорят, там грот Голицына какой-то красивый имеется.

— Я — пас, — сразу отозвался Сергей. — Мне сейчас аптека нужна, а не грот.

Ольга как-то равнодушно махнула рукой.

— Я покажу, как лучше туда добраться. Но в сам грот не суйтесь — там завалы бывают…

И вся четвёрка в полном молчании начала спуск.

За одним из поворотов Саша и Вера свернули на указанную Ольгой тропинку и скоро скрылись из глаз. Сергей, совсем раскиснув от нестерпимой головной боли, молча следовал за экскурсоводом. На окраине посёлка у входа гастрономе мелькнула вывеска «Аптека».

— Всё, Ольга — спасибо за интересную экскурсию, — с облегчением вздохнул Сергей. — Мне туда… Он кивнул на магазин.

Ольга не сбавляя шагу бросила на ходу:

— Эта аптека летом не работает. Лучше спуститесь на набережную — там ларёк есть аптечный. Во-он туда свернёте — и вниз. До свидания.

И, даже не посмотрев в его сторону, она нырнула в какую-то подворотню между частными домами.

Серёга не поверил своим ушам. Колокола в голове загудели с нарастающей силой. Он скрипнул зубами. «Хрен знает что! Как они живут здесь? Школа начальная. Аптека не работает. Интересно, продукты хоть в магазинах имеются?» Он прибавил темп и через минуты три выкатился на слабеющих ногах на набережную Нового Света.

Ларёк с заколоченными досками окошками и болтающейся на одном гвозде таблички с поблекшей надписью «Аптека» Серый увидел сразу. Но верить в то, что это и есть тот самый ларёк не хотелось. Солнце стояло в зените и припекало растерзанную болью голову Сергея с равнодушием опытного палача. Он постоял с минуту возле жалкой хибары с выгоревшей вывеской и понуро поплёлся в сторону своего временного пристанища.

Мыслей не было никаких. Перед самым входом в дом сквозь приступы боли проступила одна: «Может, у хозяев есть… Таблеточка анальгина…»

Окна на хозяйской половине были плотно завешены тёмными тяжёлыми шторами, но дверь была приоткрыта.

И он робко постучался.

— Извините, бога ради. У вас таблетки от головы нет?

За дверью началась тихая возня и странное повизгивание.

Сергею уже было не до церемоний. Он постучал сильнее:

— Мы в горах были — солнце напекло голову. А аптеки все закрыты. Нет ли у вас от головы таблетки какой-нибудь?

Повизгивание резко затихло и писклявый, совсем не хозяйский голос, тихо проскрипел:

— Не держим-с. Без надобности. Мы не болеем.

И дверь плотно, не оставляя никакой надежды, притворилась.

Серёга понуро взошёл на веранду, доплёлся до своей кровати и рухнул в полном изнеможении. Сил хватило только на то, чтобы, следуя старой студенческой привычке, крепко перетянуть голову мокрым полотенцем. Не помня себя он провалился то ли в сон, то ли в океан пульсирующей боли.