Жоржи Амаду - Бескрайние земли

Отрезали косы Лусии, округлились ее груди, бедра стали походить на колонны, они были смуглые, цвета корицы. Пришел хозяин и увел ее. Кровать из кедра с периной, подушками, одеялами. Жили-были три сестры.

Открылись глаза на мир у Виолеты, груди у нее стали остроконечными, ягодицы пышными, походка волнующей. Пришел надсмотрщик и увел ее. Железная койка с волосяным матрацем, простыни и дева Мария на стене. Жили-были три сестры.

Мария, самая младшая из трех, с маленькими грудями, с гладким и нежным животом. Пришел хозяин и не пожелал ее. Пришел надсмотрщик и не увел ее. Но вот пришел Педро, работник с фазенды. Топчан, обитый коровьей шкурой, без простыни, без одеяла — не кровать из кедра с периной — и Мария со своей любовью.

Жили-были три сестры: Мария, Лусия и Виолета; у них были общие игры, общие радости. Лусия со своим хозяином, Виолета со своим надсмотрщиком и Мария со своей любовью. Жили-были три сестры, разная у них была судьба.

Отросли косы у Лусии, потеряла форму ее пышная грудь, бедра, похожие на колонны, покрылись фиолетовыми синяками. Куда уехал ее хозяин на автомобиле по большой дороге? Он увез с собой кровать из кедра, подушки, одеяла. Жили-были три сестры…

Закрыла глаза Виолета, страшась взглянуть вокруг; обвисшие груди, ребенок на руках. В один прекрасный день на своей гнедой лошади уехал надсмотрщик, чтобы никогда больше не вернуться. Он увез с собой и железную койку. Жили-были три сестры…

Мария, младшая из трех, нанялась со своим мужем на плантацию какао, а когда вернулась оттуда, казалась старшей из трех. Однажды Педро покинул ее: он не был ни хозяином, ни надсмотрщиком, он ушел в дешевом гробу, оставив топчан, обитый коровьей шкурой, и Марию без ее любви. Жили-были три сестры.

Где косы Лусии, груди Виолеты, любовь Марии?

Жили-были три сестры в доме бедных проституток. У них были общие страдания, общая тоска. Мария, Лусия, Виолета, общая у них была судьба.

У двери глинобитной хижины, некрашеной и небеленой, остановилось трое людей. Юноша и пришелец из Сеара держали гамак с покойником, старик отдыхал, опираясь на посох. Они немного постояли у двери. В этот ранний час на улице, где жили проститутки, не было никакого движения. Юноша сказал:

— А что, если она спит с каким-нибудь молодцом?

Старик развел руками.

— Все равно придется будить.

Они похлопали в ладоши, но в доме никто не отозвался. Тишина. Окраинная уличка в поселке Феррадас. Небольшие глинобитные хижины; некоторые из них покрыты соломой, две-три — черепицей, большинство — железом. Здесь жили распутные женщины, сюда в праздничные дни приходили работники с фазенд за любовью. Старик постучал посохом в дверь. Постучал еще и еще. Наконец послышался сонный голос женщины:

— Кто там? Какого чорта вам нужно?

Тут же мужской голос добавил:

— Ступай дальше… Здесь полно… — и человек закатился довольным смехом.

— У них посетители… — заметил юноша. Ему казалось невозможным передать покойника дочерям, когда те спят с мужчинами.

Старик на мгновение задумался:

— Выхода нет… Надо же все-таки сдать его…

Сеаренец вмешался в разговор:

— Не лучше ли обождать?

— Ну, а с ним что делать? — и старик показал на труп. — Его давно пора хоронить. Надо бедняге успокоиться…

И закричал:

— Лусия! Виолета! Лусия!

— Ну что тебе там еще надо? — спросил на этот раз мужской голос.

Старик кликнул третью дочь:

— Мария! Эй, Мария!

На пороге соседнего дома показалась старая заспанная женщина. Она вышла, чтобы отругать за шум, но, увидев покойника, остановилась и только спросила:

— Кто это?

— Их отец… — ответил сеаренец, показывая на дом.

— Что, убили его? — поинтересовалась женщина.

— Нет, умер от лихорадки…

Женщина подошла к ним. Взглянула на труп и отвернулась. Лицо ее исказилось от ужаса:

— Какой кошмар!..

Старик спросил:

— Они дома? Что-то никто не выходит…

— У них этой ночью была пирушка. Праздновали день рождения Жукиньи, что гуляет с Виолетой. Пьянствовали до утра. Поэтому и не просыпаются.

Она тоже стала кричать вместе со стариком:

— Виолета! Виолета!

— Что там такое? Какого дьявола вам нужно?

Женщина пронзительно закричала:

— Это твой отец!

— Что? — донесся из дома пораженный голос.

— Твой отец!

На мгновение наступила тишина, сменившаяся вскоре шумом; люди в доме заметались. Дверь открылась, и в ней показалась женская голова. Виолета увидела группу людей, вытянула шею и узнала в покойнике отца. Она испустила крик. Шум в доме усилился.