Жоржи Амаду - Бескрайние земли

Эти люди пришли из иных краев, с иных морей, из иных лесов. Лесов уже освоенных, прорезанных дорогами, уменьшившихся в своих размерах, потому что много деревьев было выжжено. Лесов, где исчезли ягуары и где змеи были редкостью. И вот теперь они очутились перед девственным лесом, где еще никогда не ступала нога человека, где не было дорог под ногами, звезд над головой. Там, откуда они пришли, старухи в лунные ночи рассказывали страшные истории о призраках. «В некоторой части света, в некотором никому не известном месте, неведомом даже странникам, которые пересекают дороги сертанов, неся пророчества, в этом далеком краю живут призраки». Так говорили старые люди, а они знают жизнь.

И неожиданно в эту ночь бури люди открыли трагический уголок вселенной, где обитали призраки. Здесь, в лесу, на лианах, вместе с ядовитыми змеями, свирепыми ягуарами и зловещими филинами обитали те, кого проклятия превратили в фантастических зверей и кто платил за совершенные преступления. Отсюда отправлялись они безлунными ночами поджидать возвращающихся домой путников. Отсюда отправлялись они устрашать мир.

Остановившиеся перед чащей маленькие человечки прислушивались к доносящемуся сквозь шум бури гулу голосов пробужденных призраков. И когда молнии перестали освещать лес, они увидели огонь, вырывавшийся изо рта призраков; по временам им являлся невообразимый силуэт каапоры, исполняющей свой страшный танец. Сельва! Это не тайна, не опасность, не угроза. Это божество!

Здесь не дуют холодные ветры с океана. Он далеко, этот океан с зелеными волнами. В эту ночь с дождем и молниями здесь не дуют холодные ветры. И все же люди содрогаются и трепещут, их сердца сжимаются. Перед ними лес — божество. Людей обуял страх. Они роняют топоры, пилы и серпы, их руки немеют при виде этого ужасного зрелища. Их широко раскрытые глаза видят перед собой разъяренное божество. Там звери — враги человека, зловещие животные, там призраки. Дальше идти нельзя. Никакая человеческая рука не может подняться на божество. Люди в страхе медленно отступают. Сверкают молнии над лесом, льет дождь. Рычат ягуары, шипят змеи. Но особенно буря, стоны оборотней, каапор и мулов священника защищают тайну и девственность лесной чащи. Перед людьми лес, он — прошлое мира, он — начало мира. Они бросают ножи, топоры, серпы, пилы; есть лишь одна дорога — вернуться назад.

Люди отступают. Им потребовались дни и ночи, чтобы добраться сюда. Они пересекли реки, шли почти непроходимыми тропами, прокладывали дороги, застилали болота, одного из них укусила змея, и его похоронили недалеко от только что проложенной дороги. Грубый крест на глиняном холмике — вот и все, что напоминало о погибшем переселенце из Сеара. Даже имени его не поставили на кресте: нечем было написать. Это был первый крест на дороге в краю какао; потом их много выстроилось по обеим сторонам дороги; они напоминали людям о тех, кто погиб при завоевании этой земли. Другого путника трепала лихорадка, он схватил ту самую лихорадку, что убивает даже обезьян. Еле передвигаясь, он все-таки добрел, а теперь и он отступает назад, в лихорадке его преследуют галлюцинации. Он кричит:

— Вон оборотень!..

Они отступают. Сначала медленно. Шаг за шагом, пока не доходят до того места, где дорога немного расширяется — здесь меньше колючек и трясин. Июньский дождь льет на них; одежда промокает насквозь; они дрожат от холода. Перед ними лес, буря, призраки. Они отступают.

Вот они дошли до тропы, остается лишь один переход — и они доберутся до реки, где их ожидает лодка. Они могут облегченно вздохнуть. Тот, у кого лихорадка, уже не чувствует жара. Страх придает новые силы изнуренному телу.

И тут перед ними с парабеллумом в руке, с лицом, перекошенным от ярости, появляется Жука Бадаро. Перед ним тоже стоял лес, он тоже видел молнии и слышал раскаты грома, рычание ягуаров и шипение змей. И его сердце сжималось от зловещего крика филина. И он знал, что в лесу жили призраки. Но Жука Бадаро видел перед собой не лес, начало мира. В его глазах стояло другое видение. Он видел черную землю, лучшую в мире землю для разведения какао. Он видел перед собой не лес, освещаемый молниями, полный странных голосов, переплетенный лианами, закрытый столетними деревьями, населенный свирепыми животными и призраками. Он видел аккуратно посаженные деревья, увешанные золотыми плодами, спелыми, желтыми. Он видел плантации какао, раскинувшиеся там, где раньше был лес. Это было красивое видение. Нет ничего прекраснее в мире! Очутившись перед таинственным лесом, Жука Бадаро улыбнулся. Скоро здесь появятся деревья какао, увешанные плодами, бросающие на землю мягкую тень. Он не видел охваченных страхом людей, которые отступали. А когда увидел, сразу выбежал навстречу и властно загородил дорогу, держа в руке парабеллум: