Жоржи Амаду - Бескрайние земли

— Знаете, я играю неважно…

Феррейринья оглушительно захохотал:

— Не слушайте вы его, капитан. Манека — мастер в покере… Нет партнера, который бы с ним справился.

Манека отстегнул револьвер с пояса и положил его во внутренний карман пиджака, чтобы он не мозолил глаза. Жоан Магальяэнс размышлял, не лучше ли ему проиграть в первой партии, чтобы не сразу выявить свои таланты. Мальчик из бара принес колоду, Манека спросил:

— Курингадо?

— Как хотите, — ответил Жоан Магальяэнс.

— Ну, это не покер, — заявил Тотоньо, и это были его первые слова. — Пожалуйста, не кладите в колоду курингу.

— Ваше желание исполнено, кум, — и Манека выбросил курингу из колоды.

Феррейринья взялся распродать фишки; каждый купил на пятьсот мильрейсов. Жоан Магальяэнс приглядывался к Тотоньо из Риашо-Секо. Кривой, с тремя пальцами на одной руке, он держался мрачно и молчаливо. Ему выпал жребий сдавать. Жоан решил не жульничать, играть честно, допустить даже, если представится возможность, какую-нибудь оплошность. Таким путем он заполучит партнеров для следующих игр, которые принесут ему гораздо больше.

У него на руках была пара королей, он вступил в игру. Манека Дантас поставил еще шестнадцать, Феррейринья спасовал, Тотоньо остался в игре. Жоан добавил. Феррейринья начал раздавать прикуп: Манека попросил две карты, Тотоньо — одну.

— Все три… — заявил Жоан.

Тотоньо спасовал, Манека поставил, никто не захотел посмотреть его карты. Манека снял банк и не удержался — показал блеф:

— Несчастная тройка…

У него были вначале король, дама, валет, и он просил две карты для «стрита». Жоан Магальяэнс засмеялся, похлопал Манеку по спине:

— Прекрасно, полковник, хорошо сыграно…

Тотоньо мрачно взглянул и ничего не сказал. Жоан Магальяэнс потерял всякое уважение к партнерам. Он наверняка разбогатеет в этом краю какао.

Коммивояжеру надоело наблюдать за игрой, и он поднялся на палубу. Свет луны падал на Марго, которая, облокотившись на поручни у борта, о чем-то задумалась. Море было темно-зеленое, последние огни города уже давно исчезли. Пароход сильно качало, почти все пассажиры разошлись по каютам или растянулись в шезлонгах, укрывшись теплыми одеялами. Из третьего класса вновь доносилась какая-то грустная мелодия гармоники. Луна теперь стояла уже высоко в небе. С моря резко потянуло холодком, принесенным южным ветром — он развевал длинные волосы Марго. Она вынула шпильки, и ветер растрепал ее белокурые волосы. Увидев ее одну, коммивояжер присвистнул и бесшумно подошел к ней. У него не было никакого определенного плана, лишь смутная надежда в сердце.

— Добрый вечер…

Марго обернулась, придерживая рукой волосы.

— Добрый вечер…

— Дышишь воздухом?

— Да…

Она снова взглянула на море, в котором отражались звезды. Потом покрыла голову платком, затянув им волосы, и подвинулась, чтобы коммивояжер тоже мог облокотиться на перила. Они стояли молча. Марго, казалось, не видела его, она унеслась далеко, созерцая тайны моря и неба. Наконец он заговорил первым:

— В Ильеус?

— Да.

— Хочешь там остаться?

— Может быть… Если хорошо устроюсь…

— Ты была в пансионе Лизии, да?

Она неопределенно покачала головой.

— Вот доказательство: я видел тебя в субботу. Ты была там с доктором…

— Ну и что… — прервала она и принялась снова смотреть на море, как бы показывая, что у нее нет желания говорить с ним.

— Ильеус — край больших денег… Такая красотка, как ты, может обзавестись там плантацией… У тебя не будет недостатка в полковниках с тугим карманом.

Марго отвела глаза от моря и взглянула на коммивояжера. Она как будто колебалась, стоит ли ей с ним разговаривать. Но затем отвернулась, так ничего и не сказав. Коммивояжер продолжал:

— Около тебя начинает увиваться Жука Бадаро… Будь осторожна…

— Кто он такой?

— Местный богач… Отчаянный человек. Говорят, его жагунсо дьявольски озорничают. Захватывают чужие земли, убивают, творят всякие безобразия. Он — хозяин Секейро-Гранде.

Марго явно заинтересовалась. Коммивояжер продолжал:

— Говорят, вся их семья такая: и мужчины и женщины. Даже женщины, поговаривают, имеют на своей совести убийства. Вот тебе мой добрый совет — не связывайся с ним.

— А кто тебе сказал, что я им интересуюсь? Это он обхаживает меня, как старый петух молодку… Мне он вовсе не нужен, я за деньгами не гонюсь…

Коммивояжер недоверчиво усмехнулся; она пожала плечами, как бы желая показать, что ее мало интересует его мнение о ней.