Сью Таунсенд - Адриан Моул и оружие массового поражения

В состоянии покоя лицо у нее вполне милое.

Затренькал мобильник. Это была Георгина из Парижа. «Мне не нужны двухкамерные стекло-пакеты», – громко произнес я и отключил телефон.

Маргаритка проснулась, когда мы были почти у цели, и тут же заговорила о свадьбе. Я взял себя в руки и сказал:

– Маргаритка, мы не женимся.

Не знаю, как я умудрился избежать серьезного столкновения на скользкой дороге. Нелегко вести машину, когда маленькие железные кулачки колотят тебя по голове, плечам и спине.

До Биби-на-Уолде мы все-таки добрались целые и невредимые, и я отвел Маргаритку в дом. Нетта и Роджер Мидлтон сидели в гостиной перед смехотворно маленьким телевизором и смотрели, как над Багдадом разворачивается операция «Шок и трепет».

Когда поток причитаний и нападок немного иссяк, я ушел, пообещав заехать завтра. До двери меня проводил Роджер Мидлтон. Я полюбопытствовал, навсегда ли он переехал.

– Ты загубил такой замечательный план, – ответил он. – Нетта и Майкл собирались продать дом после замужества Маргаритки. А теперь тут черт-те чего творится.

Сказал, что мне очень жаль. Похоже, в последнее время я только и делаю, что извиняюсь.

Дома, рискуя навлечь гнев Миа Фокс, первым делом включил развлекательный центр. По квартире покатился гулкий грохот бомбардировки. На полке зазвенели бокалы. Я ощущал под ногами ударные волны от разрывов бомб. Экран заполнили огромные оранжевые взрывы, столь выразительные на фоне черного багдадского неба. Я и правда был в шоке и по-настоящему трепетал. Приходилось постоянно напоминать себе, что это не голливудский блокбастер, что все это происходит в реальном времени и с реальными людьми. Я подумал о маленьких иракских детях, они, наверное, в ужасе. Что говорят им их мамы и папы? Интересно, смотрит ли телевизор мистер Блэр со своей семьей? И что он скажет своим детям о бомбах, падающих на Ирак?

Позвонил Георгине. Она была пьяна и пробормотала что-то о двухкамерных стеклопакетах, потом сказала:

– Я в гостиничном номере, смотрю, как горит Багдад. Ты по-прежнему считаешь Тони Блэра душкой-политиком?

Ответил, что позвоню завтра, когда она протрезвеет.

По маленькому радиоприемнику в магазине услышал новость: над Кувейтом потерпел катастрофу вертолет, погибло восемь британских и четыре американских военнослужащих.

Спустя несколько секунд позвонила Шарон:

– Если с Тленном что-то случится, они же сообщат ближайшим родственникам?

Заверил, что если Гленна ранят, армейское начальство незамедлительно известит ближайших родственников.

Вечером после работы оказался втянут в ссору между Неттой, Майклом и Роджером Мидлтоном. Похоже, никто не желает взять на себя заботу о беременной Маргаритке и будущем ребенке. Все трое винят меня в том, что я испортил им жизнь. Чуть не дал слабину и не предложил Маргаритке пожить у меня на Крысиной верфи, но, слава богу, удержался.

Поднялся наверх к Маргаритке. На цыпочках, чтобы не потревожить ее. Она сидела в кровати, поедала органический шоколадный батончик, листала журнал «Хелло!» и вполглаза смотрела по переносному телевизору кадры «Шока и трепета».

Я сказал, что мне жаль детей в Багдаде, а Маргаритка ответила:

– Не поддавайся, Адриан. Нельзя приготовить омлет, не разбив яиц. Они еще будут нам благодарны, когда пойдут голосовать на избирательные участки, как при нормальной демократии.

Поинтересовался ее самочувствием.

– Ужасно, – пожаловалась она, – но у мамы все беременности протекали тяжело.

Спросил, показалась ли она врачу.

– В этом нет необходимости, – отмахнулась Маргаритка.

Тут вошла Нетта:

– Беременность – не болезнь, а совершенно естественное состояние организма. Это вы, мужчины, решили, что ее следует лечить.

Мне стало ясно, что Маргаритка не сказала родителям о подозрении на выкидыш.

Я пробыл еще час, но поспешил удалиться, когда Маргаритка завела воображаемый разговор с ребенком, находящимся в ее чреве. Я был совсем не против, что она разговаривает с малышом, но его «ответы» меня напугали.

Электронное письмо от Георгины.

Извини, никак не могу опомниться из-за этой войны. Я вне себя оттого, что Британия замешана в таком грязном деле. Вчера участвовала в гигантском марше протеста – приятно все-таки находиться среди несметного числа людей, чувствующих то же, что и ты. Ты не изменил своего мнения после начала бомбардировок? Пожалуйста, скажи «да», потому что я тебя люблю. Позвони мне завтра на Болдуин-стрит.