Сью Таунсенд - Адриан Моул и оружие массового поражения

Мы много разговаривали о Маргаритке.

– Вечно Маргаритка мне все гадит, – пожаловалась Георгина. – На мой одиннадцатый день рождения она чихнула на торт и загасила свечки. Нетта даже не стала его резать. А теперь именно она носит твоего ребенка.

Я объяснил, что совершенно не помню, как занимался с Маргариткой любовью в новогоднюю ночь. Рассказал о фиолетовом коктейле, которым опоила меня Пандора, и следующим моим воспоминанием было пробуждение в постели рядом с Маргариткой.

Спросил, не испытывает ли Георгина чувства вины. Она занавесилась мокрыми волосами и принялась их расчесывать. Из-за черного занавеса раздался ее голос:

– С чувством вины это не ко мне. Это абсолютно отрицательная эмоция. Она провоцирует на жалость к себе и саморазрушение.

Когда небо за окном начало светлеть, я приготовил кофе, и, хотя было холодно, мы, накинув пальто, устроились на балконе. На другом берегу сэр Гилгуд с женой чистили друг другу перышки.

– Ты женишься на Маргаритке? – спросила Георгина.

– Ребенок, – сказал я.

Не такого ответа она от меня ждала. Георгина встала, прошла комнату и начала одеваться. И вдруг резко повернулась ко мне:

– Я хочу задать тебе два вопроса. Первый – ты ее любишь?

Ответил без промедления:

– Нет.

– Второй – а меня ты любишь?

И снова без заминки:

– Да.

– Тогда скажи им, что свадьба отменяется, пока они не взяли напрокат этот долбаный шатер.

Говорить, что я уже выписал чек компании «Праздничные шатры Сигрейв», я не стал. Но попросил совета, как лучше объясниться с Маргариткой.

– Да как хочешь, – ответила Георгина. – Арендуй рекламный щит. Найми эскадрилью асов, чтобы они написали это в небе. Объяви в передаче «Шоу Триши» или, черт побери, напиши ей письмо. А теперь отвези меня на станцию. Я должна в 10.30 быть на Канареечной верфи. Крис Мойлс будет рекламировать Радио-1, спускаясь на веревке с шестнадцатого этажа.

На платформе мы обнимались, будто встретившиеся после долгой разлуки близнецы.

– Ума не приложу, что ты во мне нашла, – пробормотал я.

– Я тебя не боюсь, и у тебя невероятно сексуальный голос.

Когда поезд тронулся, Георгина открыла окно и прокричала:

– Черт побери, напиши ей письмо!

Джек Стро хочет, чтобы Саддам Хусейн выступил по телевидению с признанием, что он располагает оружием массового поражения. Надеюсь, Саддам подчинится. Тогда я смогу вернуть залог и одержать моральную победу над «Закат Лимитед». И Гленн будет в безопасности.

Целый час просидел над блокнотом, грызя ручку и пытаясь составить письмо, которое положит конец помолвке с Маргариткой. Успел только:

Дорогая Маргаритка,

Не знаю, как начать

А затем начали подтягиваться члены писательской группы – Кен Тупс, Гэри Вялок и две унылые девицы. Заседание обернулось ожесточенной перепалкой. Свару начал я, сам того не желая, – сказал, что рад хотя бы на некоторое время забыть о войне и сосредоточиться на художественных произведениях.

Кен тут же закричал, что долг писателя писать о войне и что его не интересуют художественные произведения, где писатель на трех долбаных страницах хреначит о цвете долбаных осенних листочков-фигочков.

Миа Фокс тут же принялась колотить в потолок, и я попросил Кена воздержаться от брани. Гэри Вялок заныл: мол, Кен целит в него, ведь совсем недавно Гэри написал рассказ под названием «Осенний лист».

– Ты должен переписать «Осенний лист» и перенести место действия в Афганистан или в другой столь же актуальный регион, – потребовал Кен.

Но Гэри, оказывается, следуя заветам преуспевающих профессиональных писателей, пишет только про то, в чем разбирается. А в осенних листьях он разбирается.

– И хотя Гэри никогда не бывал в Афганистане, он настоящий писатель, – подытожила одна из унылых девиц. – Он лестерский Пруст.

Полночь

СМСка от Георгины:

Киплинг. Ты ей уже сказал? Люблю, Французская Фантазия.

Ответная СМСка:

Милая Французская Фантазия, пишу письмо.

Люблю, Киплинг.

Катастрофа. Вчера вечером Гилгуд сломал руку Гэри Вялоку. По крайней мере, именно лебедь виноват в том, что Гэри поскользнулся на лебедином дерьме и упал с лестницы. Гэри кричал, обращаясь к унылым девицам, рыдавшим в голос:

– Это все из-за вас! Вы же знаете, что я не вижу в темноте.

Девицы отвезли Гэри в травмпункт, где провели с ним шесть с половиной часов.

А потом мне позвонил некий Джон Генри, адвокат Гэри Вялока из компании «Генри, Бродвей и компания». Ему потребовался мой почтовый индекс.