Сью Таунсенд - Адриан Моул и оружие массового поражения

У Маргарет было свежее, открытое лицо и прическа горшком, как у Ширли Уильямc. [57]Казалось, она изо всех сил старается доказать, что ничем не отличается от прочих нормальных людей.

– На мой взгляд, брак чем-то напоминает вон тот стол с закусками, – начала она. – На нем есть блюда, которые я люблю, например овощное рагу и печеные кабачки. Однако есть там и блюда, которые я на дух не переношу. От земляничного творожного пудинга или грибов у меня крутит живот.

– Вот нахалка, – шепнул отец. – Мне тоже еда не нравится, но я ведь не жалуюсь.

Аналогию между едой и браком Маргарет развивала до тех пор, пока окончательно не запуталась. Озадаченная публика молча переглядывалась.

Тогда Нетта пустила по рукам эскизы подвенечного платья и платьев подружек невесты, игриво предупредив меня, чтобы я не подглядывал.

При виде эскизов Георгину перекосило:

– Цвет мяты?! Я отвратительно выгляжу в зеленом.

Нетта пристала ко мне с вопросом, выбрал ли я шафера. Найджел с Парвезом выжидающе уставились на меня, но я вывернулся:

– Папа, ты оставался со мной и в радости, и в горе, не выручишь ли и на этот раз?

Отец снял бейсболку и утер ею глаза.

– Адриан, ты растрогал старика до слез! – прокомментировала мама.

Разобравшись со свитой жениха и невесты – в нее вошли Найджел, Парвез, Умник Хендерсон и бородатая кузина, – Майкл Крокус предложил тост:

– Давайте выпьем за счастливую пару. Однако прежде я желал бы сказать несколько слов о своем собственном браке. Мы с Неттой женаты более тридцати лет и, по-моему, прожили эти годы по большей части счастливо, но, увы, наш брак в конце концов исчерпал себя. Нетта нашла человека, которого она любит сильнее, чем меня, и потому я должен ее отпустить. – Его голос дрогнул. Улыбки застыли на лицах гостей. Крокус повернулся к жене:

– Иди к нему, иди к нему как можно быстрее, любовь моя.

– Что? Прямо сейчас? – изумилась Нетта. – Не говори глупостей, Майкл, мне надо заниматься гостями.

Положение спасла моя мама, выкрикнув:

– За Маргаритку и Адриана!

Ее нестройно поддержали:

– Гип-гип, ура!

Я услышал, как Георгина шепчет моей маме:

– Любой праздник в этом доме заканчивается слезами и соплями.

Парвез с Фатимой уже прощались с Неттой Крокус.

– Нам пора, нужно выгулять собаку, – объяснила Фатима.

Провожая их до дверей, я сказал:

– У вас же нет собаки.

– Верно, – согласилась Фатима. – Но разве не так говорят англичане, когда им хочется уйти?

Я поискал глазами Георгину, она уже была в своем длинном черном пальто и с сумкой через плечо. Спросил, куда она собралась.

– Не желаю здесь дольше оставаться. Еще успею на последний поезд до Лондона.

– Вокзал по дороге на Крысиную верфь, – сказал я. – Подброшу тебя.

Я услыхал возмущенные возгласы, но мне было плевать. Машина свернула с подъездной дорожки на невидимую со стороны дома детскую площадку, и уже в следующее мгновенье мы сжимали друг друга в объятиях.

Раздеваться мы начали, еще поднимаясь по лестнице в мою квартиру. Спустя несколько секунд мы уже лежали на футоне и я погружался в мускусную мякоть Георгининого тела.

Миа Фокс несколько раз барабанила в потолок, но я ни на миг не отвлекся от своего дела. Позже, когда мы вытирали друг друга после душа, я спросил, не изменила ли Георгина своего мнения по поводу войны в Ираке, и заодно признался, что целиком поддерживаю мистера Блэра.

– Господи, – медленно проговорила Георгина, – я рада, что ты мне сказал, но это все равно что узнать, что твой любимый втайне голосует за консерваторов. И как после такого доверять ему по-прежнему? – Она помолчала и задумчиво добавила: – Не знаю, смогу ли я полностью принадлежать человеку, который одобряет вторжение в Ирак?

– Но мистер Блэр освобождает Ирак от тирана Майкла Крокуса, – возразил я.

Георгина рассмеялась:

– Да, у отца мания величия, но Ираком он не правит.

– Прости, но, согласись, оговорка по Фрейду. А не потому ли ты настроена против войны, что подсознательно бунтуешь против отца?

– Ничего подсознательного здесь и в помине нет, – отрезала Георгина. – Однажды я врезала отцу по яйцам. Когда он пытался силой запихнуть меня в автобус до Гластонбери. [58]Тогда я впервые и убежала в Лондон. Ненавижу фестивали, мусор, вегетарианские котлеты! А в придачу отец с Неттой в соседней палатке издают такие звуки, что кажется, будто ты на скотном дворе. Нет уж, я против войны в Ираке, потому что это незаконно, безнравственно и глупо.