Сью Таунсенд - Адриан Моул и оружие массового поражения

Когда ее вагон скрылся во мраке туннеля, ощутил, как обретенная было уверенность в себе куда-то улетучивается. Надо бы извиниться перед Миа Фокс и подарить ей букет в знак примирения.

Мне нужна Георгина, она сделает мою жизнь ярче. Без нее я никогда не превращусь из гусеницы в мотылька.

Обратил внимание: Дональд Рамсфельд теперь говорит, что оружие массового поражения, возможно, никогда не будет найдено. Для меня это большой удар.

Однако мистер Блэр твердит, что у него «нет никаких сомнений».

Поутру встретил на автостоянке почтальона. Удивленно спросил, что он делает здесь в столь ранний час. На ломаном английском он назвал мое имя, адрес и протянул мне почту.

Письмо из Автомобильной ассоциации, в котором сообщалось, что теперь ассоциация поставляет природный газ, и не желаю ли я перейти к ней от нынешнего поставщика газа. Далее, два счета по кредитным картам с требованием произвести выплаты и прямыми угрозами: если я немедленно не оплачу долги по платежам, мне придется вернуть кредит полностью. Кроме прямых были и завуалированные угрозы: если я немедленно не произведу выплаты, моя кредитоспособность окажется под сомнением.

Дорогой дневник, у меня нет иного выхода, как снять последние 3000 фунтов с вклада в строительном обществе. Я живу при капиталистической системе, но у меня нет капитала.

Куда делись все деньги? Я же ничего не покупал, кроме футона и нескольких сковородок с кастрюлями.

Ужасающая статистика – 63 процента британцев считают, что мистер Блэр мутил воду относительно иракского оружия массового поражения; 27 процентов считают, что он намеренно лгал.

Я больше не знаю, что думать.

Задержался в магазине допоздна. Когда вышел в 10 вечера на Хай-стрит, улица кишела молодыми людьми обоего пола, сновавшими из бара в бар. Я шагал по проезжей части, чтобы не сталкиваться с ними, и меня чуть не сбило такси с малолетними шлюшками. Одна из них крикнула:

– А ну с дороги, дедуля!

Неудивительно, что люди среднего возраста по вечерам запираются в своих домах.

После работы отправился к Найджелу, чтобы, как обещал, почитать ему. Он выбрал «Преступление и наказание» Достоевского. Русские имена невозможно выговорить, и каждый раз, когда я запинался, Найджел вздыхал и что-то бормотал на ухо Грэму.

Поделился с ним информацией: начали обучать шетландских пони в качестве лошадей-поводырей для слепых. Якобы память у них получше, чем у лабрадоров.

Грэм вскочил, уставился на меня в упор и зарычал.

– Хороший Грэм, хороший, – ласково успокоил его Найджел.

Рассказал про фальшивую беременность Маргаритки и про мой тайный роман с ее сестрой, Георгиной.

– Достоевскому было бы за тобой не угнаться, Моули. Твоя жизнь причудливее любой выдумки.

Взял с Найджела слово, что он никому не скажет о ребенке-призраке Маргаритки.

– Я пока не успел высказать ей все, что я думаю, – посетовал я. – Маргаритки нет в городе, умотала с Умником на выставку информационных технологий.

Найджел пощелкал кнопками на своем мобильнике и заговорил в трубку:

– Пандора, слыхала о последней психодраме нашего Моули?…

Покинул его, исполненный отвращения.

Зашел к Шарон, предварительно удостоверившись, что не наткнусь на Райана. На мой вопрос, где он, Шарон ответила:

– Ай, он завсегда по воскресеньям таскается в стрип-клуб «Милашки».

– И ты не против?

– Не-а, с готовкой не надо замудряться, – ответила она.

Из детей дома был только Каран, который ползал по липкому ковру. Я спросил, где остальные.

– Со своими папами, – объяснила Шарон. – Сегодня день свиданий.

Мы поговорили о нашем мальчике Гленне.

– Как подумаю, что он там, Ади, выть хочется. – Шарон помотала головой. – Он же боится взрывов. Помнишь, мы водили его на фейерверки? Малыш затыкал уши, когда взрывались петарды.

– Да, нам есть что вспомнить хорошего, – подхватил я. – Не много, но есть.

Шарон вздохнула:

– Я о тебе часто думаю, Ади. У меня не было мужика лучше тебя. Ты никогда на меня не кричал, не лупил.

Спросил, бьет ли ее Райан.

Шарон отвела взгляд.

– Дерется иногда, но детей никогда не трогает.

Потом она немного повеселела и рассказала, что ей предложили работу в фирме «Новый курс» в качестве координатора программы по борьбе с ожирением. Однако есть условие – прежде она должна сбросить двадцать килограммов.