Грим - Приключения в приличном обществе

Возможно, беда уже под этими окнами и специалисты с пистолетами вот-вот налетят. Возможно, изучают дислокацию, оставив легковооруженное наружное наблюдение, чтобы налететь ближе к утру. Возможно, садовник лукавит и действует с ними в сговоре, и тогда налет уже начался.

Как бы то ни было, надо рвать когти, сбросив с хвоста этого подлеца. Даже если рвать уже поздно, даже если нет ни малейшего шанса, даже если придется бросить им на съеденье половину себя. Нет, съесть - не съедят. Изобьют? Изувечат? Будут пытать? Я же чистосердечно не помню, где деньги. Может, они и сами это поймут?

Надо избавиться от садовника. Надо его во флигель выманить. Денег там нет, но есть пистолет, купленный мной у автоторговца. С помощью которого можно загнать его в угол или даже в подвал. Буквально накануне наш пистолет мы с Евой во флигеле спрятали. От кого, спрашивается? От невменяемого, от меня.

Они вышли, садовник и Ева, оставив мой полутруп в одиночестве. Ева вернулась, сочтя за лучшее погасить свет. Спрятать меня во мраке. Фонари погаснут вот-вот. Может, и налетчики ждут этой минуты?

Деревья спали, бормоча во сне. Слева блажили бражники. Дом справа оставался темен и пуст. Возможно, оттуда и налетят. На улице под фонарями движения не просматривается. Там, под фонарями, вообще ни души. Тявкнул пес и принюхался к воздуху. Нет, ведет себя спокойно пес. Или и он с ними в сговоре?

- У ней там какие-то гости в белых штанах. Догуляется, того и гляди, эта баттерфляй, - ворчал садовник, не одобряя оргии. Хотя и попытался подстроить свой особого оттенка тенор к нестройному хору, затянувшему какую-то групповую песнь.

Ева отвернулась. Пьяный садовник смутился и попритих. Брел сзади, спотыкаясь о корни, о собственную тень, о порог своего же жилища.

Он сам нашел выключатель, дал ток. Вспыхнула слабоваттная лампочка, осветив внутренности пещеры.

- Что, знакомая обстановка? - спросила его Ева, озиравшегося с умилением.

- Кровать в особенности, - сказал садовник и ухмыльнулся, глядя нагло и многозначительно в наше лицо. Однако и наш взгляд был тверд. Садовник убрал глаза, еще раз обвел ими стены. - Всё на месте. Ничего не передвинуто.

- И даже твой чокнутый дневничок в наличии, - сказала Ева, чтоб его уязвить.

Но он не смутился. Рассеянно взял в руки тетрадь, прошелестел ею, как колодой карт, и небрежно вернул на стол. Мертвое отжившее прошлое.

- Н-да, кровать...

- Сколько дум на ней передумал, сколько клопов передавил, - подхватила Ева.

- И не только клопов, - сказал садовник. - Я эту кровать в другом значении имею в виду. И как честный человек предлагаю руку и сердце.

Будь я при своей физической силе, я бы сбил с него спесь оплеухами. Хотя впрочем, мы давно успокоились на этот счет. И сейчас уже можно так опасно шутить.

- Как честный человек ты мне не очень нравишься, - сказала Ева (я).

- В том, что таков я есть, не только моя вина, - мрачно вздохнул садовник. - Тут и условия социальные, и недруги, и недуги. Родился и жил в плохой обстановке. А ведь тоже хочется в новое качество. Сладко есть, почивать на чистом. Может, и внутренне изменюсь после внешней измены к лучшему. Я ж полный одиночка. Горше нет ситуации, чем жить одному. Позаботиться некому. Вот и впадаешь в грех иной раз.

- ... твою мать, - посочувствовала Ева, опускаясь до нецензурщины.

- Ах, я не знал своей матери, - вздохнул садовник.

- Все же скажи, Васильич, сам до этой аферы додумался?

- Посоветовал один консультант. - Он сплюнул на пол и растер подошвой плевок. - Вот ты всё: грех, грех... Да не боюсь я этих грехов. Каждый искупит свои грехи в конце жизни смертью. Не избегнет никто. Греши - не греши, всё одно виноват. Вот и этот твой купец не долго протянет. Скоро, не скрою, ему конец. Господин Леопольд все одно отыщет. А про тебя я им не сказал. Умолчал я им про тебя. Понятно?

- Почему? - полюбопытствовала Ева. Допустим, не врет. И если так, то наша задача несколько облегчается.

- Сердечная доброта тут ни при чем, - сказал садовник. - У меня план. Погоди-ка, дай отойду.

Он вышел, не выпуская из рук свой зловещий бидон. Ева притихла, следя за ним слухом. В сенях орудует. Шарит по полочкам в темноте. Вот слух споткнулся о звон ведра. Она проворно вынула из тайничка наш пистолет и сунула под матрас.

Садовник вернулся с литровой бутылью, в которой что-то плескалось. Потом вновь отлучился в сени, прихватив оттуда банку огурцов. Вынул два. Налил в две большие рюмки зеленоватый травяной настой. Кивнул на ближайшую: пей, мол. Сам небрежно замахнул свою.