Грим - Приключения в приличном обществе

Ветер чуть внятно вздыхал, вечерело. По тропинке - я впереди, она следом за мной - мы пересекли наш приветливый сад и вернулись в дом. Я включил электричество. Сели за стол. Итак: 'Записьки'. Третья четверть этого слова зачеркнута, значит: 'Записи'. Ниже: 'Случайно нашед оное, прошу за вознаграждение возвернуть'. Адрес. И незнакомый мне телефон. Позвонить, справиться о вознаграждении?

Может, там есть обо мне какие-то выводы? О мэре, Павле Ивановиче? Об их обоюдных планах насчет меня? Я раскрыл тетрадь, исписанную на три четверти. Дат не было. Почерк ничего, разборчивый. Орфография? Приблизительная. Писано было карандашами различных цветов и шариковыми изделиями, которые и ручками-то не назовешь. Последняя запись была сделана гелевой, накануне пропавшей с моего стола. Вчерашняя, значит, запись, свежая. С нее и начнем.

'Давеча таблицу на девять забыл. А теперь и на шесть. Плохо, стало быть, с устным счетом. Очень это меня эпатирует. Даже не помню, как эти цифры пишутся. У девятки, кажется, хвостик внизу. И куда подевалась вся эрудиция? Вот те напасть.

Пометка вот в календарике: Пойти к П.И. Кто такая П.И.? Полина Ивановна, что ли? Неужто уж ей срок? Я ж ее вчера навещал. Не придумал же я сей эпизод. А завтра Татьяна, эстафета ее. Бежать надо отсель, неладно со мной. Но куда? Забыл ее, географию.

Обездюжел совсем. В полушариях вроде как пусто. В левом - темень, в правом - туман. Давеча взглянул в зеркало, глядь - а зеркала нет.

Не иначе как ведьма она, Варька. Не убоюся сего эпитета. Оторопь иногда берет, до чего переимчива. Или дразнит она меня так, эта эхидна? Я уж и побаиваться ее стал, да так, что ужас накатывает. Все ходит, ходит за мной. Али хахаль не трахает? И чего хочет? Положим, ясно чего. Не напрасно напрашивается. Привораживает и провоцирует, вот что. А красы никакой, худа больно. И нет в ней той линии, что бабу красит. Без этой линии эрекции никакой. А сия красота эмпиризмом доказана. И трахтат Камасутра то же толкует. Полину взять. Тут тебе и эстетика, и эротика. Вот ежели взять ее эволюту да в эвольвенту развернуть - чисто Варька получится. Только не надо этого. Нам эвольвенты эти совсем ни к чему. Такие диетические девицы тоже. А вот поди ж ты. И не хочу, а все время о ней думаю. А как задумаюсь, то всё забываю напрочь. То умыться, то сад полить. А давеча забыл, где шланги лежат. Так и не вспомнил. Таблицы те же. География. Сглазила, что ли? Нет, ведьма таки Варвара. Эриния мне за грехи. Инкуб. А Альфонс - одно из имен дьявола'.

Красы ему никакой. Разборчивый.

Варвара, сидя напротив, хрустела яблоком. И сколько в нее этих яблок лезет? Волосы взлохмачены. Лицо успела вымазать чем-то черным. Ведьма и есть. Лучше б в зеркало чаще заглядывала, вместо того, чтобы дуться и ходить неприбранной.

Странно, конечно, что он так рассеян стал. Забыл о П.И. Забыл географию. Не помнит, где спрятал тетрадь. Не помнит, как затащил эту ведьму в постель. Или она его?

'Не хотелось бы к ним с диагнозом умопомраченье в больницу попасть. Имея ум, сойти с ему. Пропадают в этом отеле без вести. Ложка серебряная пропала моя, пока я у них жил. Ну ее, эту обитель.

Альфонс отправился на свои похождения. А у меня с головой беда, словно толкут мою память в ступе. Словно камень на темени и предчувствие. Такое предчувствие я уж испытывал, когда открылося мне. Когда ж это было, господи? В одна тыща каком? Молод был, в садочке ночами любил сидеть, наблюдать небосклон порфирный. Вот и тогда сидел. Вечерело. Сверху сгущались сумерки, спущались вниз. А как сгустились вполне, возник вдруг летящийся по небу объект, светящий весь...'.

На этом записи окончательно обрывались. Жаль, что летящийся в небе объект останется неопознанным. Да и оценку интересующему меня событию дать не успел.

Я раскрыл тетрадь ближе к началу. Похотливые похождения этого козла.

'Что мне в женщинах нравится, так это их пол. Но бабу, доказано, бить надо. Плоть у нее от этого мягче становится. Податливей, что ли. Сдобней'.

Чуешь, ведьма, от какой я тебя участи уберег? Хрусть... Неспешное чавканье. Хрусть... Хорошая мысль и не нуждается в аргументации. Варька бесспорно того заслуживает. Этот Казанова и Козлодоев знал в бабах толк.

Погода к ночи пришла в негодность. Поднимался ветер, гулял поверху, бился о фрамуги рам. И всё усиливался, гудел на одной долгой гласной, гнул свое. Глухо, по-мужски, стонал дом. Совсем стемнело. Я встал, запер наружную дверь, которая хлопала. Варвара, опершись о локоток, задрёмывала. Я отвел ее наверх, усыпил.