Юрий Арабов - Биг-бит

— Кажется, у нас сенсация, — сообщил он жене. — Паломник из России. И показал на пришпиленный к халату значок.

Йоко смотрела с кровати, не моргая.

— Я вот что подумал, — пробормотал Леннон, слегка смутившись от ее пристального взгляда. — Может, ты знаешь русский хоть немного?

— Махатма! — сказала жена, указав на значок с Ильичом.

— Махатма, — согласился Джон. — Могла бы ты перевести наш разговор?

— Молчи! — вдруг отрывисто скомандовала Йоко.

Джон умолк, подавившись последним словом.

— Прыгай! — разрешила жена.

Встала с постели и накинула на себя атласное кимоно.

Джон прыгнул раз, прыгнул два. Видя, что Йоко пошла вниз, перестал прыгать и увязался за ней.

Вместе они спустились на первый этаж. Энтони сидел на единственном стуле, случайно попавшем в прихожую из вещей, сваленных в соседней комнате. Мальчик переминался с ноги на ногу, все так же идиотски улыбаясь.

Йоко внимательно вгляделась в его черты.

— Он — русский? — робко спросил Джон ее мнения.

— Он — голодный, — ответила жена. — Накорми!

— Тогда пошли на кухню, — смирился Леннон.

Он лишний раз поймал себя на мысли, что без Йоко, скорее всего, прогнал бы мальчишку восвояси или сдал его полисменам. Что было бы несправедливо, — коммуниста сдать «бобби» мог только фашист. А Джон не хотел быть фашистом, хотя временами выглядел хуже их.

Вчетвером они прошли на темную кухню. Плита была залита какой-то застывшей гадостью. В холодильнике трещали сугробы, среди которых виднелись пачка кукурузных хлопьев и распечатанная бутылка молока.

Леннон не смог отыскать посуды, вспомнив, что вчера вечером расколошматил целый сервиз, — ему показалось, что рисунок на фарфоре смеется и строит рожи. Поэтому он поднял с пола миску для кошки, ополоснул ее под краном, наложил хлопьев и поставил перед пареньком.

— Ты извини за бардак. У нас ведь — Британия, а не коммунизм.

Чтобы подбодрить, взял наложенных хлопьев и запихнул себе в рот.

— Полюшко-поле! — вдруг пропела Йоко на неизвестном языке.

Голос ее был высокий и пронзительный, как у безумного ребенка.

— Полюшко, широко поле! — подхватил мальчишка хрипло и неуверенно.

— Да, — сказала жена.

— Русский? — ужаснулся Леннон.

Йоко встала из-за стола.

— Люби! — бросила она Джону.

И направилась в спальню.

— Нужно позвонить Дереку! — нашелся наконец Леннон. — Ты ешь, ешь!обратился он к гостю. — Скоро поедем в ресторан!

Подошел к тумбе, имитирующей греческую колонну, только вместо головы Сократа на ней стоял телефонный аппарат. Набрал номер офиса.

— Дерек?! Дерека Тэйлора мне, срочно! Это Леннон, Леннон! — заорал он в трубку.

— Джон, это ты? — наконец-то раздался испуганный голос пресс-секретаря.

— У нас проблемы! — крикнул хозяин.

— Какие?

— Йоко выкинула! — сказал Джон.

— Что выкинула? — осторожно спросил пресс-секретарь, готовый ко всему.

— Номер.

— Понял, — ответил Дерек, подозревая в словах Джона тайный смысл. Врача вызвал?

— Вызвал пожарных.

— Для чего?

— Чтобы потушить поместье.

— Так у вас еще и пожар?! — не поверил Тэйлор.

— Сгорело все. Но не это главное. У меня — парень из России!

— Погоди, погоди! — пробормотал пресс-секретарь. — Давай по порядку. Значит, поместье…

— Оно в прошлом. Меня сейчас волнует русский парень. Что с ним делать? Сдать в полицию?

— А документы у него есть? — осторожно спросил Дерек.

— Документы у тебя есть? Паспорт? — оторвался от трубки Леннон.

Паренек что-то замычал и затряс головой, уловив последнее слово.

— Он не понимает, — сказал Джон в трубку. — Это все Буга виноват!

И в душе шевельнулась, как волна, ненависть к бывшему партнеру.

— При чем здесь Пол? — не понял пресс-секретарь.

— Он сочинил песню про Советы! И теперь русские хотят взять меня в плен!

Дерек Тэйлор скептически хмыкнул на другом конце провода.

— Извини, Джон… Но вспомни про письмо, которое я сочинял по твоему поручению!

— Какое письмо? Что ты плетешь?

— Письмо в Россию!

— Письмо? Не помню, — пробормотал Леннон, не ухватывая сути вопроса.

Пресс-секретарь замялся и после паузы на всякий случай спросил:

— Съемка на сегодня не отменяется?

— Не отменяется, — мрачно выдохнул Джон.

— Я постараюсь привезти с собой переводчика!

Леннон, не прощаясь, положил трубку на рычаг.

Некоторое время он смотрел на поедающего кукурузные хлопья мальчика, соображая, что имел в виду Тэйлор, говоря о каком-то письме. Но погреб памяти не открывался, и Джон решил не ломать замок фомкой.