Яков Арсенов - 76-Т3

Отвечал Мурат безобразно, с трудом сдерживая желание перейти на грузинский или южно-осетинский. Карпова почти не слышала его. Она вспоминала молодость, теребя угол цветастой шали.

— Климцов! На кафедре турбин случайно не ваш отец?

— Мой, — ответил Климцов. Его отец действительно был кандидатом технических наук, поэтому сынишка постоянно от всего отлынивал.

Климцов перевел текст быстро и правильно, после чего начал оглядываться, ища признания в глазах одногруппников. Его спецшкольная выучка никого не интересовала.

— Кравцов! — продолжала Карпова. — Случайно не ваш братец на четвертом курсе ФТМа?

— Мой, но не случайно, а вполне законно.

— Мне кажется, все-таки случайно. — Зоя Яковлевна сменила мину. — Если вы пойдете в него, то я не знаю… Он остался мне должен тысяч сто, не меньше. И не сдал экзамен за курс.

Все посчитали англичанку нездоровой и сочувственно посмотрели на нее. Один Нынкин не удостоил Карпову своим взглядом, он дремал, прислоня голову к подоконнику. Пунтус растолкал друга, только когда Зоя Яковлевна объяснила, что такое «тысяча знаков». Оказалось, в них измеряется объем текста, который необходимо перевести внеаудиторно в течение семестра.

— Нынкин, — подытожила Карпова, внимательно выслушав его. — Вы, похоже, только что от сохи.

— Вы правы, — согласился Нынкин, потирая глаза, если ею считать нашего школьного учителя.

— Ценю вашу изворотливость. Однако, это нисколько не увеличивает ваших шансов выучить язык.

— Петрунев!

На призыв никто не откликнулся. Если двое из группы не явились всего только в колхоз, то Петрунев ухитрился за пять лет вообще не появиться в группе. Эта загадочная личность ограничилась успешной сдачей вступительных экзаменов. Вопреки материализму, она ощутимо присутствовала в 76-ТЗ на протяжении всей учебы. Фамилия Петрунев шла в списке под номером 20. С завидной аккуратностью и упорством несведущие секретари переносили ее из года в год из журнала в журнал. Висящая в воздухе фамилия рождала много казусов при проверках посещаемости. В конце пятого курса на нее по ошибке был выписан диплом всесоюзного образца.

Перед звонком Татьяна обозвала Зою Яковлевну Зоей Карловной. Не заметив оговорки, Татьяна переводила слово за словом, ломая язык об углы транскрипций.

На физкультуру поток собрался в наконец-то отремонтированном спортзале. Началась запись на секции. Рудик выбрал радиоспорт. Климцов — большой теннис. Мурат в гордом одиночестве представил фехтование. Решетнев с друзьями из своей группы — Матвеенковым, похожим на Забелина без фотоаппарата, и Фельдманом, маленьким, но представительным студентом записались на бокс.

Татьяна долго металась, не зная, какую секцию усилить собою. Заметив, что высокий дизелист Мучкин пошел на классическую борьбу, тут же сгасла и уже почти безвольно подалась на художественную гимнастику.

Последняя пара сорвалась. Знойко не явился на занятия. Решили пойти в кино. Заслали Татьяну брать билеты, напокупали семечек и отправились в «Победу». Начался фильм. Артамонов, привыкнув к темноте, взглянул на руки друзей. Соколов сплел свои пальцы с пальцами Люды. Марина доверила ладошку Кравцову. «Все-таки Кравцову», — подумал Валера. Он постоянно следил за развитием отношений в троице и болел за Мишу. Кравцов нравился ему меньше. Артамонов посочувствовал Гриншпону, руки которого сиротливо мяли друг друга и не знали, куда себя деть.

Татьяна наводила мосты на левом фланге. Она усмотрела впереди себя довольно рослого молодого человека и под видом просьбы убрать голову немного в сторону, а то не видно, завязала разговор. До рук дело у них не дошло. Татьяна скрестила их и оперлась на спину сидевшего впереди. На руках Пунтуса покоился Нынкин. Остальные жестикулировали, комментируя фильм.

— В индийских картинах даже шпионов ловят с помощью песен!

— Чувства похожи на сырое мясо за прилавком!

— Что за манера, непременно в двух сериях!

— На востоке никогда не страдали лаконизмом!

— Я буду говорить об этом на третьем конгрессе Коминтерна! — подвел итог Артамонов.

Вечером в 535 ворвался Кравцов и набросился на Гриншпона:

— Ты что рассиживаешься! Сейчас начнется отбор в ансамбль!

— Где Марина?

— Придет в актовый зал, — запыханно проговорил Кравцов.

— Ни пуха! — пожелали музыкантам набитые макаронами рты.

— Искусство нада многа жертв, — резонно заметил Мурат, активно жуя.

— Не волнуйся, оставим, — успокоили Мишу.