А Муромцев: Притяжение

— А ты утром ее вместе с Федькой выпускай, привяжи их друг к дружке… — дала совет Ульяна, — не потянет же она малого в лес.

— Страшно на улице, прошлым утром вокруг нашего дома опять волчьи следы видала, да большие такие — страсть! — перекрестилась Ефросинья.

«Гуляют» ранним утром возле своего подворья привязанные друг к другу Тонька и Федька. Взволнована девушка, насторожена…

Вдруг залаяли на соседских подворьях собаки. За завесой редких крупных снежинок в конце сельской улицы появилась огромная волчья фигура, медленно приблизилась к людям. Не дойдя десятка шагов, волк останавливается, пристально вглядывается в тревожные лица, задерживая свой взгляд на Антонине… Его синие неподвижные глаза смотрят изучающе.

Тонька вдруг протянула руки и сделала шаг вперед. Волк, помедлив, заворчал все же, ушел, скрывшись за ближним поворотом.

Ночь. В избе тишина. Среди сонного дыханья поднялась вдруг с постели неслышно Тонька, двинулась к окну, опустилась осторожно на табурет, привычно вгляделась в залитое полной луной заснеженное подворье.

Заскрипел под тяжелым звериным шагом загрубевший в ночном приморозке мартовский снег, ушастая тень упала на окно, явился перед девушкой странный лик. Не было злобы в синих блестящих волчьих глазах, было удивление и некое подобие преданности. Волк лапой тихо царапнул стекло, будто бы погладил тонькину щеку, вздохнул и исчез, словно его и не было.

Закрыла Антонина лицо руками и тихонько, чуть слышно, заплакала.

Мать подхватила с пода печи кулич, понесла торжественно к столу.

— Завтра Пасха, — обратилась она к привычно сидящей у окна Тоньке, — вон как небушко-то разгулялось.

Солнечные лучи грели Тонькино лицо, золотя ее белые косы.

— Ма…ма, — вдруг протяжно позвала Тонька, — ма…ма…

Ефросинья выронила из рук ухват, подбежала к дочери, остановилась перед нею, прижала ее голову к теплому животу.

— Заговорила, Тоня заговорила, услышал Господь, — женщина закрестилась часто, повернув лицо к образам.

Федька вышел во двор, огляделся, поманил из глубины сеней сестру.

— Только я с тобой не пойду, — схватил он девушку за руку, — боюсь.

— Не бойся, мы поглядим на него, как тогда зимой… Да и придет ли он? — заспешила Тонька за угол.

— Придет… Я его уже много раз видел…

И верно… На задах, возле старого дуба вышел к ним Чернолобый, остановился, часто перебирая лапами и блестя синими глазами.

— Волк, — заговорила Тонька, пошла медленно вперед, — пошто ты мучишь меня, зачем приходишь под окно ночью, снишься мне?

Чернолобый, склонив морду набок, шевельнул ухом, слушал внимательно.

— Я все время хочу видеть тебя, меня что-то тянет к тебе, — Тонька подошла совсем близко, — ты колдун, волк?

Зверь заворчал недовольно, замолчал, не отрывая взгляда от девушки, и вдруг… вильнул хвостом.

— Волк, не мучай меня, уходи, — заплакала Тонька.

Моргнул обиженно волк, отвел синий взгляд в сторону, медленно развернулся и тяжело затрусил прочь…

— Лето пришло, самое время травы собирать, — бабка Ульяна, вытянув тонкие губы, тянула с блюдца горячий чай, — ты, Ефросинья, пусти Тоньку со мной в лес, она одна из всех наших девок в травах толк знает…

— Боюсь я… Помнишь, три года назад что было?… Да и волк этот…

— И-и, милая, волк пропал. Нет его. Ушел куда-то… Ходили за ним мужики с ружьишком-то. Умный зверь, не дался охотничкам нашим. А ты что? — обратилась бабка к побледневшей Тоньке, — за волка испугалась?

— Да нет, — смутилась под взглядом знахарки Антонина.

На лесной дороге, что ведет к Волчьему озеру, — две женские фигуры. Боится Тонька и словно ждет чего-то. Взгляд ее ищуще бегает по придорожному лесу, тянется в глубину чащи. Знахарка оглядывается, затем, остановившись, спрашивает девушку:

— А правду бают, что когда ты утопла, то Федька душу твою видал?

— Откуда же я знаю, бабушка? — Тонька подняла осторожно взгляд к острым глазам старухи, — ничего не помню я…

— А ведь я его видала три дня назад…

— Кого? — еще больше испугалась девушка.

— Да волка твоего… Здесь возле озера в лесу гуляет. Мужики специально для него три волчьих ямы выкопали, а ему все нипочем…

Когда женщины вышли к озеру, старуха клюкой указала в сторону песчаной косы, где стояли рядом три сосны.

Тоня вначале медленно пошла, затем ускорила шаг, а потом побежала, неловко придерживая корзинку.

Показался из-за сосен Чернолобый, побежал навстречу Антонине.