Виктор Ремизов - Кетанда

Костя даже перестал есть — так остро ощутил он тогдашний свой страх выйти из дома. Нахмурился, откусил хлеб и зачерпнул щи. Поев, сказал жене, что вечером скорее всего задержится. Что на дачу собирается, не сказал — денег было много. В последний момент хотел все же, может чего отвезти надо, но ничего не сказал. Чего туда зимой везти?

Костя надел куртку и спустился на улицу по лестнице. Специально не поехал на лифте. На лестнице никого не было. Вышел из подъезда. Было еще совсем темно, но кое-кто уже тянулся на работу, скрипя грязным снегом под фонарями и исчезая в темной арке их длинной шестнад-цатиэтажки. Ничего подозрительного вроде не было. Он открыл ракушку, прогрел мотор, подогнал «девятку» к подъезду. Самому все хотелось как следует осмотреться. Он даже и прошелся бы, как будто просто так, и заглянул бы за мусорные баки, но как-то это выглядело позорно. Да и темно еще совсем, кто захочет, того и не увидишь.

В квартире, не разуваясь, прошел на кухню. Деньги были аккуратно завернуты в газету и прилеплены скотчем к внутренней стенке шкафа. В самом низу. Он встал на колени, вынул стопку посуды, закрывавшую сверток, отодрал на ощупь одну упаковку, засунул в карман, согнулся еще ниже и заглянул в шкаф — вторая была на месте. Он поставил все, как было, закрыл дверцы и пошел в прихожую. Постоял там, послушал лестничную клетку, открыл дверь и, стараясь быть естественным, бросил жене: «Пока, Вер!» Жена была где-то в комнатах и ничего не ответила. Наверное, не услышала. Да и не ей он это говорил. С некоторых пор, он и сам не знал, как это началось, он стал изображать из себя простачка, у которого никогда не было и не могло быть денег.

У подъезда, так же, как и десять минут назад, никого не было. Костя будто бы небрежно глянул по сторонам, сел в машину, завел мотор и сразу тронулся. Всё, теперь проскочить этот поганый темный проезд с гаражами, а дальше — шоссе, там светло, там полно народу. Он дернулся было переложить деньги под сиденье, в специальный загашник, но не стал. Этот вопрос тоже у него был нерешенным. Что лучше: в кармане их держать или в машине?

Костя работал водителем, возил хозяина небольшой мебельной фабрики. Деньги, которые он собрался отвезти на дачу, чтобы там спрятать, были честными. Свои, скопленные из зарплат. Почему он хотел их отвезти, он и сам хорошо не знал. Иногда думал, что там они сохраннее, а иногда совсем наоборот, но на даче у него уже лежало семь тысяч долларов. Сегодня он вез еще пять. И пять осталось дома. То есть у него всего. Костя задумался… всего, значит, семнадцать. Ну да, все правильно — почти полмиллиона рублей или даже больше. Что-то по-настоящему приятное шевельнулось в душе — все-таки хорошо, когда есть деньги, как-то… себя что ли уважаешь больше. «Так, глядишь, миллионером стану», — усмехнулся.

Но чем больше у него становилось денег, тем больше он боялся. В банке не держал. Конечно, неплохо было бы, там ведь еще и проценты, но пять лет назад в одном банке у него остались две с половиной тысячи. Ничего не отдали. Костя уже давно забыл про те деньги, но хорошо помнил ночные очереди, ругань, списки и наглое вранье, которое его больше всего почему-то и задело.

Можно было, наверное, положить их в какой-нибудь государственный банк, эти-то вроде надежные. Но… государство сегодня так, а завтра эдак, и что тогда? От них чего хочешь можно ждать.

Нет, в банке нельзя… девки эти, которые сидят в окошечках?! У некоторых такие лица, где и берут-то таких? Наведет каких-нибудь архаровцев — а там же всё — и адрес, и всё. Придут, и что сделаешь? Кто-нибудь с Верой «посидит», а ты пойдешь, снимешь со счета и все отдашь. Он живо представлял себе, как кто-то остается с женой, и его начинало колотить. Нет уж, пусть они на даче валяются. Когда они там, никто ничего не знает. Даже Вера толком не знала, сколько у него денег.

Костя совсем не был неврастеником или каким-то доходягой, наоборот — вполне симпатичный, спокойный и толковый. Боксер в молодости. В офисе его любили — и нравился он многим бабам, и никогда не отказывал в помощи — прибить, привинтить или после работы перевезти вещи на своей машине. Он никогда не брал за это денег. Начальство же его ценило за то, что он был безусловно честным человеком. А вся эта кутерьма с деньгами… все это было делом внутренним, со стороны незаметным.

Хозяин, которого Костя вот уже седьмой год возил на джипе, жил за городом в своем доме. Костя всегда приезжал пораньше и готовил машину. Он привычно осматривал пепельницы, колеса, проверял «незамерзайку» и теперь вот тер стекла, а сам все думал, как лучше сделать: оставить деньги до вечера здесь, в своей машине, или взять с собой. Тоже — целый день таскать — удовольствие небольшое. Но и здесь оставлять стремно.