Хачик Даштенц - Зов пахарей

Мы пришли к тому месту, откуда явственно виднелась та извилистая тропа, по которой шли мы из села Алюр в Город-крепость, в Карс то есть. Опасно было возвращаться той же дорогой. Сраб посоветовал нам пройти возле Хой-Салмаста. Он проводил нас до склонов Малого Масиса, до самого города Маку.

Город Маку сидел на дне глубокого ущелья. По обе стороны городка возвышались громадные скалы, пытаясь сомкнуться где-то в небесах.

– Смотрите, человека со скалы сбросили, – показал лориец Сраб. В самом деле, вдали катился по склону человек. – Наверное, фидаи, а может, преступник. В этой стране так наказывают преступников. По приказу сардара узника выводят на вершину скалы, связывают руки и ноги и сталкивают в пропасть. А вон тот красивый шатер, видите, на самой вершине горы, – это летняя резиденция сардара.

– Ну уж нас-то непременно спустили бы с этой скалы, будь мы здешними жителями, – заметил мушец Тигран.

– И в первую очередь тебя. Как раз твое место эта пропасть, – сказал я. – В городе Гюмри стреляешь средь бела дня; забыв про дело, рвешься на Масис.

Невольно все трое мы оглянулись.

И увидели Масис… Покуда есть Масис, мечта армянина жива!

Мы в последний раз перекусили вместе с лорийцем Срабом. Он проверил напоследок нашу поклажу и отправился обратно в Карs. На прощанье он сказал нам:

– Давайте валите с тахты султана, оружием мы вас обеспечим. А надо будет – и сами на подмогу придем.

Послышался отдаленный гром. Это выстрелила в Карsе пушка. Жители Города-крепости сверили, наверное, свои часы.

Мы пошли по дороге, ведущей к церкви Тадэ.

Кто пел в лунную ночь Если вы подойдете к городу Маку со стороны Малого Масиса, то неподалеку от него, на горном склоне, увидите одинокий храм с двумя куполами.

Это церковь Цорцора, или, иначе, храм Тадэ.

Он действительно стоит один-одинешенек, этот храм, на живописном склоне, где, согласно преданию, погиб апостол Фадей, по нашему – Тадэос.

Возле церкви притулилась старая часовенка, а на южной стене храма высечены солнечные часы.

Мы были еще на горе, когда послышался вечерний звон колоколов в храме. Мушец Тигран сдернул с головы шапку и перекрестился. Потом из ущелья донесся лай собак, заглушив мягкий колокольный звон.

В церкви мы увидели старуху управительницу, мельника, пастуха и молодого архимандрита с тяжелыми набрякшими веками.

Мы вошли в храм, когда архимандрит Гинд, взглянув на солнечные часы, в последний раз ударил в колокол.

Мы с Тиграном выстояли службу перед алтарем. Потом архимандрит быстренько подмел веником в храме и, заперев железную дверцу на замок, повел нас в свою келью.

Мы поставили ослов в хлеву, а сами переночевали у архимандрита. Наутро мы переоделись курдами и, выбрив волосы на голове на манер абаханских курдов, покрыли головы войлочными колозами.

Гинд только словечко сказал – и сразу же объявился абаханец-провожатый.

– Идите с миром, – благословил нас молодой священник, и мы, оставив ослов в Цорцоре и взвалив на себя весь груз, снова двинулись в путь.

Мы прошли просторный церковный двор, где было несколько замшелых могил, и, поправив на голове непривычные колозы, спустились в Аварайрскую долину. Справа на пригорке мы заметили совсем старенькую крохотную часовенку, вокруг – море красных цветов. Абаханец сказал, что это могила Вардана Мамиконяна и что цветы эти растут только здесь, в Аварайрской долине, называются они «цветы Вардана», и каждый путник, проходя мимо, берет на память один цветок.

Мы зажгли по свечке перед часовенкой и, взяв на память по цветку, в последний раз обернулись и посмотрели на солнечные часы храма Тадэ.

И вдруг дорога раздвоилась – одна в сторону Персии повела, другая свернула на запад. Абаханец избрал вторую; он поднял в воздух палку и воскликнул:

– Вот наша дорога, идемте!

Это была очень старая дорога. Тысячи людей мечтали пройти по ней. В свое время здесь прошел Родник Сероб со своим солдатом Андраником. Дорога эта видела Арабо, Грайра-Ада, Дядю, Севкарского Саака. Мы шли в Тарон, в легендарную страну Сасунского края, которую называли Гедан Гялмаз, то есть страна, из которой вряд ли сможешь вернуться. Но мы-то сами были из тех счастливцев, что родились в этой стране, – мы возвращались туда с тем, чтобы никогда больше не покидать ее. Так мы думали.

Пройдя совсем небольшой отрезок пути, наш провожатый вдруг свернул с большака и повел нас через, скалы. Перелезая со скалы на скалу, мы добрались до какой-то заснеженной вершины. Это был пик на границе между Персией и Турцией.