Алексей Лебедев - Зов Саламандры

За мной следили уже неделю.

И это было не столько страшно, сколько странно и непонятно. Конечно, будь я гангстером или детективом, шпионом или секретным агентом, в этом не было бы ничего удивительного — возможно, я принял бы это как должное. Но в моем случае я не видел решительно никакого повода. Забавно, но только это странное все продолжающееся приключение заставило меня задуматься, какое же я ничтожество.

Стоит ли говорить, что я никогда не имел отношения ни к каким важным секретам и тайнам; коммерческие наши тайны я сюда не отношу — по большому счету, это такая чепуха… Наша фирма пока не разорилась, хотя уже перешагнула срок жизни, отпущенный ей статистикой, но и не процветает, а скорее держится на плаву. Мелкие радости, мелкие неприятности — это своего рода игра, имеющая значение только для тебя и еще нескольких человек. Средний класс — фундамент стабильности и благосостояния (кажется, из речи Президента).

Есть еще вариант — фатальный. Конечно, много лет прошло с тех пор, как пал режим Нилтаса, и правительство у нас самое демократическое, и страшные полумистические органы давно расформированы, переформированы и реформированы в цивилизованные структуры, откуда можно даже потребовать свое досье; ну а вдруг снова? По привычке начинаешь думать, что, когда, кому и где сказал — и холодная лихорадка страха ползет по телу, потому что да, говорил всякое; учили нас демократии — и выучили, что же теперь делать? Так каждого можно брать, не только меня.

И последний вариант — не было ничего. Ну что удивительного в том, что кто-то едет тем же маршрутом, что и ты? Или что человек идет той же дорогой позади тебя? И действительно ли это один и тот же человек? Я мог и обознаться по близорукости. Память предательски подсовывает сегодняшний эпизод в кафе: я ловлю на себе пристальный взгляд человека в сером плаще. Он хитро улыбается и кивает. Меня охватывает озноб, я медленно отворачиваюсь и ухожу… Может, его вообще не было? Наверное, это безумие, мания преследования, и мне надо обратиться к психиатру — и меня вылечат. Но, может быть, тогда я больше не увижу Ее?

Так я размышлял, пока машина везла меня из шумного мигающего разноцветными огнями центра на окраину, в район, справедливо именуемый спальным.

Улица была пуста. Ночь вступила в свои права, мертвенный свет фонарей и оранжевые квадраты окон были только иллюзией человеческой власти. В который раз я почувствовал себя словно в подводной лодке — окруженным невидимой, но враждебной средой. Воды я боялся с детства — с тех пор, как чуть не утонул в море, когда мама зазевалась. Почему нашим поведением управляют такие мелочи? Жалкие мы существа…

Машина остановилась и загудела, уведомляя меня о завершении программы. Это было не совсем верно, потому что припарковалась она метрах в двадцати от дома, но сколько я не нажимал кнопку выполнения, машина только гудела и с места не двигалась. Очевидно, в ее электронных мозгах произошел какой-то заскок, но разбираться в этом сейчас не было ни времени, ни сил. Переборов инстинктивный страх, я открыл дверцу и вылез из машины.

Идти мне было всего ничего, но влияние ночи сразу обрушилось на меня. Стояла удивительная тишина, слышны были только мои шаги. Около дома я увидел неровные сполохи света горел костер, вокруг него копошился маленький человечек; он лепетал что-то и подбрасывал в огонь подобранный на улице мусор. Это был Арсен, безвредный дурачок, живущий в нашем доме в каморке под лестницей. Я подошел поближе — языки пламени завораживали меня, обещали встречу с Той, единственной… Человечек обернулся, и вновь меня передернуло: на мгновение мне показалось, что я вижу лицо человека из кафе, моего преследователя, его хитрую усмешку. Я зажмурил глаза, а когда вновь открыл их, передо мной был Арсен — он неловко, по-китайски, кланялся — это была его обычная форма приветствия. Я кивнул ему и вошел в дом.

Поднявшись на второй этаж и открыв дверь ключом, я щелкнул выключателем, надеясь включить свет в прихожей. Света почему-то не было. Конечно, лампочка могла перегореть. Я закрыл за собой дверь и прошел в комнату, чтобы включить свет там. Этого не произошло. Я стоял посреди пустой квартиры, и это больше не была моя территория — это были владения тьмы. В какое-то мгновение меня объял жуткий, панический страх, несравнимый по силе с прежним, и тогда я выхватил из кармана спичечный коробок, дрожащими пальцами взял сразу несколько спичек и резко чиркнул ими, словно вспоров себе вены. Огонь вспыхнул неожиданно ярко, на сетчатке запечатлелся огненный шар, а потом я увидел Ее.