Вадим Юрятин: Ничего общего. От космических пахарей

Выпускники второго курса CWS Майи Кучерской:

Вадим Юрятин, Мака Канделаки, Дарья Александер,

Елена Левина, Дмитрий Шишканов, Лариса Дикк,

Ирина Бочарова, Оля Борисова, Елена Николя,

Дания Жанси, Елена Шальнова, Елена Букреева,

Ирина Клюшниченко, Алексей Зайцев, Любовь Чайкина,

Елена Сазыкина, Наталья Глухова, Римма Танташева,

Владимир Потеря, Евгений Чикризов, Екатерина Бахарева,

Антон Миннеханов, Андрей Гагарин.

Составитель Вадим Юрятин

ISBN 978-5-4485-7388-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

На земле обитает около 30 тысяч видов рыб. Кто был в океанариуме, знает, какое это завораживающее зрелище: все возможные геометрические формы, от треугольника до овала, все оттенки цвета, от черного и густо-сиреневого до лимонного и голубого, плывут перед тобой в зеленоватой воде за толстым стеклом, двигают плавниками и прячутся под камни. Разнообразие – синоним жизни. Как только появляется стандарт, шаблон, объем сменяется плоскостью, жизнь – смертью. На самом деле это я и про литературу тоже. Чтобы она была живой, она должна быть представлена в самых разных формах – привычных, экзотических, основательных, хрупких, долговечных и однодневных. В разных! Чтобы литературный процесс осуществлялся, словесность развивалась, нужны большие и маленькие рыбки, разноцветные и едва заметные, прозрачные. И такие вот пестрые сборники очень разных – по уровню исполнения и тематике – рассказов, собранные волей и энергией самих авторов, в данном случае выпускников онлайн-курсов CWS, тоже совершенно необходимы. И потому выход каждой такой книги для меня – большая и всегда очень личная радость, еще один звоночек: «не зря!».

Суббота

Мне очень страшно. Уже третий день снится, как я тонул. Мне тогда было десять лет. Мы с отдыхали на Ладоге у дяди Макара. Неловкий шаг в сторону – и вода уже выше подбородка. Я карабкаюсь наверх, барахтаюсь. В нескольких метрах от меня смеются родители (они тогда еще не развелись), дядя Макар, приобнимая тетю Таню, со стаканом вина в руке рассказывает что-то веселое. Хохот доносится до меня волнами. Я его то слышу, когда голова находится над водой, то не слышу, лишь стоит уйти под воду. Пузыри переливаются искрами, преломляя солнечные лучи. Иногда я вижу лицо мамы. Она тоже смеется. Я тогда выплыл. Долго потом лежал на коврике, пытаясь отдышаться, и слушал веселую болтовню дяди Макара. А во сне я каждый раз захлебываюсь и иду ко дну.

– В общем, или СПИД, или сифилис.

– Сдурел? Какой СПИД? Откуда?

– Есть одно подозрение.

– Обоснованное?

– Ты понимаешь, что я умираю?!

– Да с чего ты взял?!

– У меня язык обложен! Белый налет по всей поверхности. Не то жжет, не то колет.

– Покажи.

Открываю рот и приближаю его к камере.

– Не видно ни хрена. Посвети фонариком и язык отогни ложкой.

– Ложки нет, но есть палочки от суши.

Неясно, что он там видит, но по окончании осмотра физиономия Матвея выражает смесь презрения и отвращения.

– И еще меня слегка трясет. Как будто легкая лихорадка, понимаешь? К тому же какая-то сыпь странная вот тут и вот тут.

– Ну и?

– Что значит «ну и»? Я вчера весь вечер в инете сидел, пытаясь установить диагноз.

– То есть ты на основании того, что у тебя легкий похмельный тремор с небольшой примесью гриппа, пара прыщиков, а также, как и у всех перманентно бухающих и жрущих не пойми что идиотов, белый налет на языке, возомнил себя тяжело больным? А диагноз тебе поставил анонимный робот с сайта, предназначенного для рекламы недействующих лекарств?

– …

– Андрюх, если ты чем-то и болен, то только паранойей. Она, увы, неизлечима, особенно в твоем случае. А вообще, сдай анализы.

– Как это?

– Приходишь в клинику. Говоришь: «Можно сдать у вас кровь на ВИЧ и сифилис?»

– Стыдно же? А вдруг услышит кто?

– Стыдно в первый раз презики покупать. Беги в клинику, заодно и общий анализ сдай, вдруг пригодится.

Посреди ночи кто-то бьет меня изнутри в солнечное сплетение. Синяк на сгибе локтя пугает. Где-то сейчас мои пузырьки с кровью? Господи, сделай так, пожалуйста, чтобы там не обнаружили ничего такого.

Воскресенье

Мне всего двадцать семь. Пушкин с Лермонтовым уже все написали и умерли. А я? Кроме трех десятков тупых роликов на ютубе и вспомнить-то нечего. Да и то, не сам я их сделал, это все Матвейка. Талант свой променял на… Хотя какой там талант! Конечно, играл на одной сцене с… Тоже, конечно, не пойми с кем. И главное – что я скажу Машке?