– Почему?
– А он сумму не называл. Сказал: "Всё необходимое в кейсе". Поставил его мне под ноги. Он не считал, а мне на кой к ним прикасаться, он же расписки с меня не брал.
– Вот это меня и удивляет.
– Да брось ты, Володь, себе голову морочить. Как раз это меня и не удивляет. Ну что есть сто штук долларов?
– Ничто, но много.
– Для тебя, меня, Андрея – это много. Уйма! В сравнении с нашими грошиками. Пороху тоже они большие может, не от личных его доходов нам дадены. Лучше обмеркуй, кому при таком раскладе выгодно убрать П.
– Сколько за такую работу можно получить?
– От исполнителя зависит. Кому, попадя, не доверишь.
– Примерно?
– Десять – максимум.
– Мало!!
– Нормально. На больше там нет работы. Но и наличными брать же не станешь. Снайперу не нужны кредитки и перечисление. Ему нужны наличные. Причём деньги вперёд.
– Сколько он взял, интересно, за Попонича?
– Один, два, три…
– Мужики! Я голоден,- в кухне появляется Егоров и за ним следом Перепел.- О чём вы тут судачите?
– О бабках, что стоил Попонич,- ответил Кряк и тут Егоров выдал версию.
– Он за него ничего не взял. Представительский это выстрел. Порох парень грамотный. Мы сидим в резерве, потому что он обложил всех кто готов уплатить крупно за большую работу. Ждёт он появления снайпера. Этот стрелок, видимо, убрал Чёрного Принца, тех, кто был с ним вместе в гнезде и решил работать от самого себя. Он одиночка. И без концов к деньгам.
– А вдруг маньяк?- спросил Перепел.
– А маньяку ням-ням не надо?- вопросом ответил Егоров.
– Так это мелочи!- восклицает Гришаня.
– Тебе мелочи, ты сытым рос,- зло произносит Егоров.- Я в детском доме полуголодным и полураздетым. Ты пойми, чудак человек, его хлеб добывать не учили. Его готовили убивать долго и тщательно, не оставляя времени на обучение всему остальному. Остальное делали другие, а его дело – нажимать на курок.
– Версия отличная,- я разливаю в тарелки борщ.- Цепкая. Как она тебе пришла?
– Ассоциации детских воспоминаний. Мне было восемь годков, когда приехал в интернат один наш бывший воспитанник. Пятнадцать он отмотал за вооружённый грабёж. Там было убийство инкассатора. Свою долю он приволок маме Кате – директорше. Честно всё рассказал. Она плакала сильно, но деньги взяла. Всё на нас израсходовала. Кристальной была честности баба. А он снова в разбой и деньги опять ей. Сам встал к стенке. Вырос я, братцы, на ворованные рубли, измазанные кровью и смертью. Вы первые, кому рассказываю. Да и мамы Кати уж нет, и Борьки Лунёва давно тоже нет.
Именем самой загадочной планеты солнечной системы был назван отдел, в который попал служить молоденьким парнем Пороховщиков. На олимпиаде по химии его приметил какой-то дядька со смеющимися глазками, пообещавший родителям, рабочим "Трёхгорной мануфактуры", что у их сына великое будущее, которое ему обеспечит государство через интернат для одаренных детей при Академии наук СССР. Мама была на седьмом небе от счастья, отец хмурился и сдвигал брови, что было у него от стеснения, потому что гордости за сына он выразить иначе не умел. Ну, кто, скажите, не мечтал бы о приличном будущем для единственного сына?!!
В двенадцать лет Валерка Пороховщиков оказался в подмосковном центре отбора. В такие центры свозили со всей необъятной страны талантливых детей, в течение года к ним присматривались и делили на три группы. Попавших в первую отправляли обратно к родителям. Тех, кто вошёл во вторую отсылали в интернат для одаренных. Имевших несчастье оказаться в третьей, пешим строем вели к большим зелёным воротам, за которыми обычная жизнь заканчивалась и начиналась другая, специфическая.
Валерка прошёл за эти ворота легко и с надеждой, ни разу потом не пожалев об этом. Школа не имела названия, на всех дверях только номера. У директора – 16. У завуча – 29. Занятия по необычной программе с уклоном на языки и математику. По любимым предметам индивидуальный преподаватель. Ежедневные занятия физической подготовкой начинались утренним кроссом на три километра и потом раскладывались на несколько отрезков нагрузок в течение дня. Подъём в воскресенье на час раньше и целый день на природе в виде туристического похода с элементами игры в казаки-разбойники. В таких шабашах преподаватели принимали равное со всеми участие и права командовать были лишены. Воспоминания о четырёх годах проведенных в школе были единственным светлым пятном для Пороховщикова. В этом интернате он возрос духом и окреп физически. Здесь из его сознания улетучились боль и обиды, полученные от сверстников. Тут он стал равным среди равных и, не смотря на маленький рост, научился побеждать в схватках любого противника.
Читать дальше