Китлинский: Клан – моё государство 4

– Поджимает?

– Умеющий стрелять на полтора километра и берущий заказы – опасность для…

– Это понятно! Кто-то, видимо, свалился с круга.

– Вот,- Пороховщиков достал из кармана целехонькую пулю и протянул мне.- 8,155 мм. Вытянули сутки назад из стены дома Попонича. В его голове точно такая же.

– Обе с взрывчаткой?

– Нет. Пустые. Снайпер пристреливал оружие за двое суток до рокового выстрела.

– Конечно, такое расстояние не шутка. Проверить винтовку не помешает.

– Он проверял не винтовку.

– А что?

– Оборудование, которым пользовался. Он использовал компьютер и телекамеру. Сидел там несколько дней и считал. На курок ему надо было нажимать по сигналу. Попонич только показался из дверей, а он уже давил и по телевизору видел, попал или нет. Это моя мысль.

– Тогда он обязан быть программистом.

– Вероятно. И калибр одинаковый. Идентичен тому, что сняли с позвонком нашего покойного.

– Почему она у него не взорвалась?

– А кто теперь это сможет установить? Есть ещё странные факты. В апреле 1992 года в автокатастрофе погиб "Чёрный Принц".

– Авторитет?

– Начальник секретного подразделения при Верховном Главнокомандующем.

– При Ельцине?

– Бывший. При Андропове. К Черненко эта спеца отойти не пожелала. К Горбачёву не примкнула и Ельцину тоже.

– Чем занимались?

– Сбор информации и убийства. Имели все виды допусков.

– Если они ушли в свободный полёт – мы либо всеремся, либо нам по такой пуле засадят в соответствующее место.

– Отсюда и наша секретность. Из оперативных МВД я создал группу официальную и стану их посылать во все щели для выявления. Вы в это время будете тихо сидеть на объекте. В противном случае нас всех убьют.

– А еще, какие есть факты?

– Два безголовых трупа, у которых, по всей видимости, пули в первом позвонке сработали.

– Убрали отказников?

– Не знаю. Одного убили в августе 1992 года в Питере. Второго в октябре 1992 года во Владивостоке. Со слов дамы, наш покойный получил пулю в декабре 1992 года в Югославии. Она родила мальчика от него. По её словам.

– Бабе лучше знать от кого.

– У всех троих один рост примерно, одна группа крови и резус – это точно. Никто не пил и не курил.

– Безголовых не установили?

– Нет. Отпечатки пальцев не привели никуда.

– И в каком направлении мы двинемся?

– Есть всякие задумки. Только вам сейчас надо обустроиться, вжиться в новые роли.

– При таком раскладе нам встречаться не надо.

– Судя из личного дела у Перепёлкина лады с компьютером. Я вас буду информировать через интернет. Коды на дешифровку вот,- он протянул мне дискету.- Так что ему по крышам лазать больше не придётся. Это пока всё.

– Авто и гаражи надежны?

– Двадцать лет консервации. Машины можете продать и купить что-то другое.

– Стоят "Волги"?

– Двадцать четвертые с шестицилиндровыми двигателями.

– Ещё приказы будут?

– Пал Сергеевич!! Я вам не приказываю и подписок не беру. Помните, что мы с сего момента связаны словом до поимки снайпера или смерти.

– Привычка,- оправдываюсь я.

– Выбросьте её на определённый срок. Расходимся. Этот адрес забудьте. Квартиры этой уже нет.

– Вопросов тоже,- ответил я и покинул квартиру первым.

Который день сидим в трехкомнатной квартире в центре Москвы и самозабвенно режемся в преферанс. Квартиру для нелегала сделал Гриша Перепёлкин. Ключи от неё достались ему по случаю от одного учёного мужика, который покинул страну, отправившись преподавать высшую математику в какую-то европейскую страну. Квартира эта принадлежала отцу математика, известному в прошлом историку, ныне покойному и, у которого не заладилось в семейной жизни так, что будущий математик видел отца только во время похорон. Сам он тоже не был женат, хоть ему было под пятьдесят. Видимо, унаследовал от батеньки неприятие женского пола. Собственная двухкомнатная квартира располагалась в Измайлово и тоже была отдана на попечение Грише, как и отцовская, с условием, что не разворуют. Перепёлкин посадил обе на охрану, но потом, не сведя концов, сдал двухкомнатную за 500 долларов в месяц какой-то корреспондентке иностранной. Щедрость математика была искренней. Поздним вечером его подловили в проходном дворе хулиганы и били ногами пока не появился храбрый, тогда ещё курсант, Перепел и не наподдал забиякам. Получив два ножевых ранения он, превозмогая боль, взвалил пострадавшего гражданина на свой горб, донёс до дороги, поймал машину и отправил в больницу, а сам вернулся к месту драки, выломал из забора доску и так отделал семерых козлов, что подъехавшая группа ОМОНа была в шоке от обилия луж крови и в течение получаса безуспешно пыталась заломить разъяренного субъекта с доской в руках. Он упал без сознания от потери крови. Это чуть не стоило Грише выдворения из училища, но в конечном итоге начальство разобралось и прикрыло его задницу от закона, который ему предписывал от 8 до 12 лет лагерей за превышение необходимой самообороны. Математик сам отыскал курсанта в недрах училища и в знак благодарности за спасение предложил переписать на него папину квартиру, которую не переносил на дух, но честный и порядочный Гриша вежливо отказался. Полгода спустя математик пришёл к Грише домой и запросто отдал ему ключи от двух холостяцких берлог, сказав, что на неопределённый срок покидает эту гавённую страну.