Банда-2, Банда-3, Банда-4…
Что же происходит с литературой?
Но литература, это только часть общей культуры, а культура – это отражение процессов, происходящих в обществе.
И если литература полностью утратила одну из своих главных компонент – НРАВСТВЕННУЮ составляющую, на которой базировалась ее великая воспитательная функция (не забудьте, что до недавней поры, школьников еще пытались учить жизни именно на уроках литературы, а не в дискотеках и компьютерных салонах), то это означает, что и сам главный суммарный вектор общественной нравственности направлен именно в каменный век. И те, ревнивые защитники мадам Стяжкиной – этой мадам из заведения с улицы красных фонариков – должны были бы призадуматься…
Какую литературу они представляют?
Литературу – урода? Урода, у которого гипертрофированно развит только один орган – орган РАЗВЛЕКАТЕЛЬНОСТИ. Из всех остальных изначально составляющих ее компонент…
Однако где то глубоко под развалинами некогда великой литературы еще теплится что-то здравое.
Но в русской литературе есть примеры и прямой попытки написать настоящий рыцарский роман. Я уже писал о произведении Андрея Лебедева "Любовь и смерть Геночки Сайнова".
В отличие от Злотина, который замыкает своего героя в круге безвозвратно ушедшего времени, Лебедев наделяет чертами благородного человека – нашего современника. Его Гена Сайнов – это не просто чудак – Дон Кихот – несовременный уродец, пытающийся в наше порочное время жить нормами чести и справедливости, но это вполне живой человек. На мой взгляд, очень удачной получилась параллель, проводимая с линией главного ГЕРОЯ – параллель последнего рыцаря – Генриха фон Сайна цу Витгенштейна. Почему среди торжества толпы, упивающейся дикой своей игнорантностью, ныне возникают оазисы реликтовых культур, подобные Злотину и Лебедеву? Потому что в обществе, наевшемся отравы, назрела потребность в аспирине… В чистой воде.
Какова конечная цель литературы? Правомочен ли такой вопрос? Не лишен ли он смысла, как вопрос: "какова конечная цель истории"?
Конечно, что касается истории, то она, как сервильная часть культуры, долженствующая доказывать народу правомерность и легитимность истэблишмента, подтверждать статус кво элиты общества, развивается по определению, и по определению должна двигаться вслед за временем, обслуживая и обслуживая сменяющиеся режимы. От Карамзина, писавшего для Екатерины, Павла и Александра, Кривогуза, писавшего для Брежнева и Афанасьева, писавшего для Горбачева.
А литература?
Литература, которая изначально получила гены от минимум четырех предков: развлекателя, воспитателя, философа и художника, литература теоретически может застыть? Застыть, достигнув?
Так почему бы не вообразить себе конечную цель развития литературы в написании ИДЕАЛЬНОГО РОМАНА. В конце концов, не трудно представить себе остров Крит, где из века в век, у ночного костра сказители одним и тем же гекзаметром повествуют одну и ту же историю осады Трои… И не читают "Войны и мира" или "Преступления и наказания".
Такая идиллическая модель имела бы право быть, как бы общество не развивалось.
Но общество развивается. Плохо ли это – хорошо ли, принимать это надо как объективную реальность, существующую помимо нашей воли. А следовательно и развитие литературы неизбежно. Каждой общественно – экономической формации соответствует своя культура. И истмат с Энгельсом здесь не при чем. Раннему капитализму соответствовали первые паровые машины и первые литературные произведения, написанные в стиле критического реализма. А развитому капитализму начала ХХ века – первые двигатели внутреннего сгорания, аэропланы, телеграф и блестящая поэзия Серебряного века.
Но отрицает ли Марксова парадигма примата экономического в социуме, саму возможность создания ИДЕАЛЬНОГО РОМАНА?
Боги на Олимпе пили нектар, вкушали амброзию и читали… Роман "Мать" Максима Горького?
Можно упростить задачу: Можно ли написать ИДЕАЛЬНЫЙ РОМАН для своей общественно – экономической формации? Мне кажется, что с точки зрения идеологии – можно! У компартии был любимый писатель, и был любимый роман. Это факт отечественной истории. Так же был любимый писатель и у революции, и был у нее любимый роман – тоже.
Но это были не ИДЕАЛЬНЫЕ РОМАНЫ. Это были суррогаты – заменители таковых, однако коли есть заменители, значит есть и общественная потребность.
Шедевр нужен не только честолюбивому писателю. Шедевр нужен эстету – потребителю.
Читать дальше