Лебедев Andrew - Проститут

– И куда же это они бежали? – орудуя зубочисточкой, задорно спросила Надя.

Даже не одарив Надю взглядом, продолжая смотреть только на Ланочку, Баринов невозмутимо продолжил рассказ:

– Причем бежали старшеклассники из очень внешне благополучных домов с хорошим достатком, где у детей было всё – и гарантированное высшее образование, и телевизоры, и одежда, и мотоциклы, и всё-всё-всё, о чем бедные слои молодежи могли только мечтать.

– И все же, куда они бежали? – настойчиво повторила свой вопрос Надя.

– А бежали они в Калифорнию, – Баринов расслабленно откинулся на спинку кресла.

– В Калифорнии вечное лето, огромные пляжи и, главное, дикая конопля, которая растет в калифорнийской степи.

– Марихуана! – понимающе кивнула Надя.

– Она самая, – кивнул Баринов.

– А в России куда бежали? – вдруг подала голосок тихая Ланочка.

– В России? – Баринов даже поперхнулся кофе. – Не было тогда России, Ланочка миленькая, были СССР и железный занавес по всей границе с Западом, так что некуда было бежать.

– А у нас здесь разве конопля не росла? – фыркнула Надя. – СССР – страна большая, можно было найти, куда податься.

– В том то и дело, что некуда, не было свободы в стране.

– А расскажите про детей-цветов, пожалуйста, – попросила Лана, ласково глянув на Баринова из под длинных светлых ресниц.

– Про детей-цветов? – переспросил Баринов, и взгляд его слегка затуманился.

Он замолчал.

– Ну, так чего остановились? – нетерпеливо крякнула Надя.

Баринов обвел взглядом полупустое кафе и вдруг встал и решительно направился к небольшой сценке, на которой стоял самый настоящий белый рояль.

– Эй, Максим, вы позволите? – крикнул он бармену, тихо протиравшему свои и без того идеально стерильные бокалы.

Баринов присел на круглый вертящийся стульчик, поднял крышку, прикрывавшую клавиши и долго прицеливаясь растопыренными пальцами, взял аккорд.

За ним второй, потом третий…

If you come to San-Francisco

You will meet some gentle people there,

In the streets of San-Francisco You will meet them with flowers in their hair…

Неожиданно высоким голосом пропел Баринов.

Песня как началась внезапно, так внезапно и прервалась.

Аккорд повис в тиши пустого кафе.

Только из-за барной стойки послышались запоздалые хлопки.

Это был бармен Максим.

Он давно уже знал этого чудаковатого профессора, который два-три раза на неделе завтракал в кафе "Ren-dez-vouz".

– Ну, поняли, кто были эти дети-цветы? – спросил Баринов, вернувшись к столику, где девчонки уже давно доели свои турноверы.

Девочки переглянулись и ничего не ответили.

– Ну, ладно, летите, пташки, а то вы еще подумаете чего не того…

– Ну, так мы и полетели, – весело ответила Надя.

– Спасибо за песню, – сказала Лана, бросив на Баринова прощальный взгляд.

За мной велели не занимать…

Когда в детстве Лане доводилось читать книги о приключениях, начинавшиеся с рассказа о том, как герой или героиня бежат из дому, ей всякий раз становилось жутко, аж до дрожи в спине. И она, переводя ситуацию на себя, примерялась – а сама могла бы так поступить? Но зачем? Ужас какой, разве можно из родного дома бегать!

Однако верно говорят – не зарекайся…

В то утро ее разбудила Надя Бойцова. И кабы случилось это не с самого утра, а на ночь глядя, так может, и не убежали бы?..

Лето на дворе в самом разгаре, выпускные экзамены позади, самое время по приёмным комиссиям тусоваться. И Мама-Мила, уходя на работу, дочу свою пожалела, не стала будить – пускай поспит, а в университет с документами можно и после обеда поехать, приемная комиссия ведь до самого вечера работает.

Ланочка проснулась от резкого звонка в дверь. Звонок у них старый, противный, как звонок тревоги на каком-нибудь опасном предприятии из фильма ужасов.

Лана открыла Наде босая, в розовой пижамке.

– Ты чего в такую рань притащилась, сбрендила, что ли?

Лана спросонья не заметила, что Надя одета по-дорожному и что сумка ее спортивная, с которой она на тренировки ездила, была набита так, что молния едва не расходилась.

– Я в Москву уезжаю, – сказала Надя, по-свойски проходя на кухню и наливая себе старомодного, редко где уже водившегося кислого гриба, плававшего в трехлитровой банке.

– В какую Москву? – недоуменно пожимая плечами, переспросила Лана. Она еще не проснулась и стояла посреди кухоньки в пижамке, ничего не соображая.

– В столицу нашей Родины, – тыльной стороной ладони обтирая губы, ответила Надя и прямо в теплой спортивной куртке уселась на стул.