Лебедев Andrew - Трамвай желанiй

Звонок…

Deus ex machina: И они жили долго-долго… И Он каждое утро подавал ей в постель горячий кофе с теплым круассаном.

Удушение желаний Сохальскому повезло, он родился в Ленинграде и учился в одной из так называемых "английских школ". Вся фарца питерская вышла из этих заведений. Мало того что там вполне прилично учили языку, так и делегации разные иностранные – учителей, студентов, школьников из Англии, Штатов и Канады – были чуть ли не каждый день.

И что смешно – если в стране контакты с иностранцами, мягко говоря, не очень-то приветствовались тогда, когда дети еще носили пионерские галстуки и в классах над доской висели портреты бородатого дедушки Ленина, то у Игоря в школе во время бесконечных визитов интересующихся "фирмачей" детей буквально заставляли подходить к ним, общаться, задавать вопросы. Практиковаться в разговорной речи.

И допрактиковались. Больше половины Игоревых одноклассниц уехало на Запад сразу, как только начались все эти интернетные знакомства.

С Витькой Семиным они потом из-за английского и сдружились.

– Давай, братан, чейндж сделаем, – сказал как-то Витька после второй или третьей пары практических занятий по переводу экономических текстов, – ты мне тысячи переводить будешь на зачет по иностранному, а я тебе аккорды стану показывать.

Выучиться играть на гитаре, как играл Витька Семин, Сохальский не сподобился…

Но он помнил жаркое питерское лето восемьдесят пятого. Семин сидел в своей комнате в одних черных сатиновых трусах, что в народе всегда именовались "семейными".

Была ночь. Московский проспект шумел из окна нескончаемым потоком "Волг"-такси, запоздалых троллейбусов и парил удушливым жаром остывающего асфальта. В огромной комнате добротной "сталинки" был обычный для Семина беспорядок – какие-то журналы про автогонки, книжки про ремонт и восстановление автомобилей "Москвич" и "Жигули", безжалостно раскрытые и перевернутые текстом вниз, что бы не закрывались в нужных, найденных местах… Семин сидел раскарячась на высоком табурете против концертного пюпитра, на котором лежала книга с нотами битловских песен.

Моряк один знакомый привез, – говорил Семин.

На коленях у него была дорогая акустическая гитара с нейлоновыми струнами…

Bright are the stars that shine

Dark is the sky

I know the love of mine

Will never die

And I love her

Пел Витька очень хорошо…

А Сохальский так и не научился так же петь и играть.

И ведь столько тысяч знаков по экономическому переводу сделал для Семина – и не сосчитать! И все втуне.

Ну, не научился так же, как Витька петь, а Ритку у него все равно увел.

Вот так-то!

Значит, не самое главное для девичьих ушей все эти Bright are the stars that shine Dark is the sky I know the love of mine Will never die And I love her.

Хоть и говорят, что женщины, мол, любят ушами, видать, не в каждые уши годится сладкая музычка, а для некоторых ушек важнее что-то иное. Умные речи… Глубокий смысл…

В конце концов Сохальский, так и не выучив сложные для его пальцев "барэ" и совершенно немыслимый "ми-септ", мог попросту ставить на проигрыватель диск Роберта Фриппа. Когда приводил свою… Свою Ритку к себе в увешанную плакатами Леннона и Че Гевары комнату.

В одной американской газете Семин как-то прочитал, что, если бы фиксировать, сколько девиц рассталось со своей невинностью под ту или иную мелодию, то чемпионом пятидесятых стала бы "Love Me Tender" великого короля поп-музыки Элвиса Пресли. "И кабы каждая дефлорация сопровождалась выстрелом, то во время исполнения по радио песни Элвиса "Don"t Be Cruel", в Америке стояла бы такая же канонада, как во время высадки союзников в Нормандии" Да… А Ритка рассталась с невинностью под "Скорпионз"… под тягучую песенку "Still Lovin You"…

I"m still Lovin You…

Я все еще люблю тебя.

Я все еще люблю тебя, Ритка!

Семина это злило. И это заставляло его еще сильнее нажимать на газ тогда, когда другие гонщики, завидев чей-то перевернувшийся и горящий автомобиль, инстинктивно жали на тормоза. И поэтому он выигрывал и выигрывал, все поднимаясь и поднимаясь в рейтинге раллийных гонщиков Европы.

А Сохальский женился по уму.

Женился на дочери очень влиятельного чиновника из Госплана СССР.

Отец его Иринки, позднее ставший для Игоря любимым тестем и партнером по семейному бизнесу, решил, что дочку следует выдать за перспективного "гоя". Было это еще при коммунистах, когда евреев не очень-то назначали на высокие посты.

Так что сам Аркадий Семенович, хоть и крутил у себя в Госплане миллионами, имея все и больше, чем имели некоторые Ивановы из Цэ Ка, застрял по должности между гражданскими эквивалентами "полковника" и "генерала" по причине пятого пункта своей анкеты. Вот и решил Аркадий Семенович дочку свою Иринку за перспективного питерского выскочку "коренной национальности" отдать. Дети-то по еврейскому закону – все равно евреями будут!