Лебедев Andrew - Трамвай желанiй

Семин, обычно сдержанный, разъярился и заявил:

– Хватит меня дергать! Что я тебе, мальчик на посылках твое дурацкое ателье искать? Сдалось оно тебе! Что ты мне указания даешь? Сбавь обороты! Вон, выходи замуж за Антона, им и командуй. Будет тебе муж-мальчик, муж-слуга! Будет бегать посылках, а от меня отстань!

И обернувшись на покрасневшего от стыда и унижения Антона и онемевшую Ритку, добавил:

– А что, Антон, ты небось не против за нашей королевой поноску таскать? Верный паж и соглядатай!

– Витька, прекрати! – выкрикнула Маргарита.

А Антон молча развернулся и пошел прочь. Метров через двадцать он не выдержал и обернулся. Ритка сорвалась с места и, цокая каблучками по асфальту, бросилась догонять Антона. Она его тогда как-то уломала (он и сам уже хотел вернуться), притащила назад, Витька извинился, и они мирно пошли дальше искать ателье, обнаружившееся в соседнем переулке. Рита быстро забыла эту историю, но сейчас безобразная сцена, хамские слова Семина и пунцовое лицо Антона внезапно всплыли в ее памяти.

"Все, пойду к Антону", – подумала она.

Номер дома Маргарита не помнила, но рассчитывала, что сможет узнать подворотню.

Какая-то там еще рядом вывеска была синяя… А может, зеленая…

Разыскивать долго не пришлось. Рита еще стояла на перекрестке возле дома Антона, когда он окликнул ее. Сохальский сказал бы, что это судьба. Он, наверное, еще много чего нашел бы сказать по поводу внешнего вида Добровольских.

Видок и правда был еще тот. Рита решила, что он так же несчастен. А минус на минус дает плюс и иногда не только в математике. Поэтому она отбросила всякие сомнения и взяла его под руку. Антон же решил, что это очередной и очень крутой глюк. Прям-таки трехмерная реальность, как в последних компьютерных игрушках.

Отличная графика!

Никогда Маргарита Луцкая не заходила к нему в гости просто потому, что он тут недалеко живет. Она вообще не заходила к нему в гости. Конечно, она знала, где он живет – часто Витька развозил их по домам и сначала подбрасывал Антона в центр, а потом Риту в новый район, да и вообще они знали адреса друг друга…

Антон бывал у Риты крайне редко, и всегда в компании Игоря и Вити.

Ну что ж, раз это иллюзия, то проиграем эту историю до конца.

– Отлично! Пойдем, тут уже две минуты осталось, мы почти пришли. Вон под арку.

Они вошли в его вонючий двор. Антон осторожно провел Риту мимо помойки и луж, подернутых бензиновой пленкой, отливавшей радугой в отблеске фонаря. Они вошли в загаженный подъезд, и только тут он заметил, что Ритка пьяна. Она с бессмысленной улыбкой облокотилась на его руку, пока они поднимались по лестнице.

Увидев ряд звонков с фамилиями на двери, Ритка глуповато прищурилась и спросила:

– Ой, ты в коммуналке, что ли, живешь? А я не знала!

Антон молча кивнул. Рита, конечно, сто раз слышала, что он живет в коммунальной квартире, но разве Марго есть дело до какого-то там Антона! Внезапно прошел стыд за свою жалкую конуру, бедность, ободранные обои в прихожей. "Не нравится – пусть проваливает, я ее не звал", – со злобой подумал Антон.

– Вот, тут я и живу. Проходи.

Маргарита словно бы не видела ничего вокруг себя. Она не заметила старой мебели, потертого ковра на стене, дырявой обивки дивана, на который она грузно опустилась, как только они вошли в комнату. Девушка осела, растеклась по валику дивана, словно была слеплена из теста или подтаявшего мороженого или была ватной куклой, из которой вдруг выдернули проволочный каркас.

– Погоди, я сейчас чайник поставлю.

– А выпить есть что-нибудь? А, подожди, у меня же у самой есть, я забыла!

Достань у меня в сумке бутылку коньяка, – попросила она.

Антон открыл Ритину сумку и вытащил откупоренную бутылку дорогого коньяка "Реми Мартен". "Из Франции привезла небось или у родителей утащила, – подумал он раздраженно. – Из горла она пила на улице, что ли?" Коньяку оставалось еще больше половины бутылки.

Антон прошел на кухню, нашарил в холодильнике яблоко. Еще там был обветренный пожелтевший сыр – прихватил тоже. По пути он толкнул дверь маминой комнаты, она была заперта. "Ну да, – вспомнил Антон, – она же говорила, что задержится".

Мать работала много. После работы она приходила едва живая от усталости, даже говорила шепотом. Антон никогда больше не видел, чтобы у человека не хватало сил шевелить языком.

Антон достал из пузатого серванта стопки, потом подумал и заменил их гранеными стаканами. Они с Ритой выпили не чокаясь. По ее решительному виду Антон понял, что она собирается напиться.