Юрий Нагибин - Музыканты

- Здоровье и мужество - ты это хорошо сказала. Молодец, женушка! Правда, я предпочел бы деньги. Ладно, напиши ему, чтобы сидел на месте. Экий счастливчик! Мы будем ютиться невесть где, а он - наслаждается жизнью и лучшим поместьем нашего округа! Итак, будем собираться.

- Собирать нам нечего. Все при нас.

- Тем лучше, - беспечно сказал господин Кальман. - Не придется тратиться на перевозку.

- И на носильщика, - добавила жена.

- И на оплату багажа, - заметил Бела.

- И на носильщика в Пеште, - сказала Розика.

- И на подводу, - добавила Вильма.

- Колоссальная экономия! - обрадовался господин Кальман. - Ну, дети, присядем на дорогу… А, черт, ни одного стула. Плевать, мы люди не суеверные. Вперед, к новой жизни!.. Хей-я!..

Не ведая о несчастье, постигшем семью, юный Имре безмятежно резвился в садах первых шиофокских богачей - родителей его школьного приятеля Золтана.

Тот роковой день начался, как обычно, с шоколада и лимонного торта на открытой террасе, овеваемой ароматом роз. Два упитанных мальчика быстро разделались с угощением и вытерли салфетками коричневые сладкие усы. На них умильно поглядывала чинная и томная мама Золтана, одетая так, словно вокруг не сельская пустынность, а будапештская эспланада: огромная, словно цветочная клумба, шляпа, отделанное кружевами платье и митенки.

- Кем ты хочешь стать, Имре, когда вырастешь? - спросила дама, не потому что это ее сильно интересовало, а потому что этикет требует занимать гостя.

- Министром юстиции, - не задумываясь, ответил Имре.

Аппетит его повысился за минувшие годы.

- Какой умница! - умилилась дама. - Ты наверняка будешь министром при связях твоего дорогого отца и влиянии, каким он пользуется в Шиофоке. Ну, а ты, мой мальчик?

Завистливо поглядев на Имре: ишь, в министры шагнул - и шумно втянув воздух полуоткрытым ртом - аденоиды - Золтан выпалил:

- Императором!

Дама испуганно замахала руками.

- Глупыш! - произнесла она с интонацией, подразумевавшей более крепкое слово. - Для этого надо быть Габсбургом, а не Габором.

- А я поменяю фамилию, - находчиво отозвался сын.

Матери очень хотелось дать ему подзатыльник, но неудобно было в присутствии постороннего; она тщетно придумывала подобающую случаю сентенцию.

- Почтальон!.. Почтальон!.. - закричал Золтан и кинулся с террасы навстречу человеку в форме и с большой кожаной сумкой через плечо.

Он вернулся с ворохом конвертов, газет, рекламных проспектов.

- Тебе, Кальман, письмо. А это все тебе, мама.

Имре схватил письмо и, узнав каллиграфический почерк старшего брата, отбежал к кустам жимолости, чтобы без помех прочесть дорогие строки.

«Братишка, - писал Бела, - отец разорился, и нас выгнали из родного дома. Где мы будем жить, неизвестно. Постарайся пробыть у своих друзей как можно дольше, а потом поезжай к нашей доброй тетке в Будапешт. Так решил семейный совет. Не вешай носа, малыш. Твой любящий брат Бела».

Имре заревел сразу, без разгона.

Дама, в отличие от сына, у которого был неважный ушной аппарат, услышала этот плач и как-то нехорошо усмехнулась. С плотоядным видом она перечитала только что полученное ею письмо и удовлетворенно покачала головой:

- Сколько веревочке ни виться, все кончику быть!

- Что? - гнусаво спросил сын.

- То!.. Приезжает младший Вереци, а ты мне ничего не сказал.

- Его мать сама тебе писала. И когда еще он приедет!..

- Когда, когда!.. А если завтра, что тогда?

Сын оторопело посмотрел на мать.

- Позови мне Яноша.

- Какого Яноша?.. Тут каждый второй Янош.

- Кучера, кого же еще… Живо!..

Сын нехотя потащился выполнять поручение, а к даме робко приблизился зареванный Имре. Она сделала вид, будто не замечает его мокрых глаз и дорожек слез на щеках.

- Куда ты девался? - голос был совсем не похож на прежний, в нем звучал холодный металл. - Тебе пора собираться. К Золтану приезжает старый друг, надо подготовить спальню.

- А мне нельзя еще побыть у вас? - застенчиво сказал Имре. - Мама просит…

- Ты же слышал: приезжает новый гость.

- У вас такой большой дом, - прошептал Имре. - Я мог бы спать в чулане.

- Что ты бурчишь?.. В каком чулане?.. Это неприлично. Янош отвезет тебя на станцию, как раз успеешь к поезду. Ты ведь едешь в Будапешт? - произнесла она с нажимом.

И мальчик понял, что мать его друга, совсем недавно столь ласковая и приветливая, все знает, но вместо сострадания испытывает лишь одно чувство: скорее избавиться от сына банкрота. Он понял, что такое бедность, и испугался этого на всю жизнь.