Фредерик Бегбедер - Windows on the World

Знакомства по Интернету становятся все популярнее. Скоро можно будет вывесить свой автопортрет, снятый веб-камерой, и указать все параметры человека, которого ищешь: возраст, происхождение, хобби, цвет глаз и т. д. Скоро люди перестанут встречаться случайно. Вывешиваешь в сети свое фото или фильм и уточняешь: «Ищу рыжую озабоченную бисексуалку со склонностью к групповым контактам, с большой грудью и узким влагалищем, любящую диски Кэта Стивенса и баскетбол, фильмы Тарантино и Республиканскую партию». Когда кто-нибудь, отвечающий твоим критериям, окажется в твоем квартале, тебя предупредят по мобильнику или по e-mail'y. И не надо больше ходить в эти идиотские бары. Какая жалость: я не увижу этого совершенного мира, где знакомства рациональны, как объявления в разделе недвижимости. Я хотел жить в виртуальном мире, но скоро умру в мире реальном.

Я стою на Бруклинском мосту, словно на краю пропасти. Я любуюсь Ист-Ривер: гудящие буксиры рассекают морские волны с белыми барашками. Белые линии кораблей на море – и белые линии самолетов в небе. С тех пор как я перестал нюхать кокаин, мне повсюду мерещатся белые линии. Остался ли еще в нью-йоркском воздухе человеческий пепел? Каждый горожанин знает, что у него в легких обязательно есть микроскопическая частичка пыли от Всемирного торгового центра. В «99 франках» Октав вдыхал прах своего патрона. Хочешь не хочешь, но это пришлось сделать всем ньюйоркцам – невольные каннибалы, они отравлены угольной пылью с высоким содержанием летучей человечины. В Нижнем Манхэттене и в Бруклине (там, где прошло облако дыма) вспыхивают эпидемии болезней. По-моему, мэру Джулиани следовало бы принять решение об усилении мер санитарной безопасности, чтобы не вгонять население в еще большую панику. А еще стоило бы однажды поставить вопрос об ответственности работников службы безопасности, которые остались в живых, потому что решили проводить эвакуацию, не разблокировав выходы на крышу, и об ответственности пилотов девяти вертолетов Нью-йоркского департамента полиции, отказавшихся рассматривать возможность эвакуации по воздуху.

Летавший с ними фотограф заявил: «Мы сделали несколько кругов над крышами, чтобы посмотреть, удалось ли людям на них выбраться. Там никого не было. Что мы могли сделать в такой ситуации? Садиться было слишком рискованно, прежде всего потому, что дым очень затруднял маневрирование. Конечно, мы могли бы спустить веревочную лестницу. К несчастью, я был почти уверен, что в качестве меры безопасности выходы на крышу были закрыты. А жара была адская. Мы ощущали ее в кабине, а пилот видел температуру на экране внешнего термометра. Внутри башен нельзя было ничего рассмотреть, но я видел людей, высунувшихся из разбитых окон, иногда окровавленных, в разорванной и обгоревшей одежде. Некоторые махали нам, но что мы могли поделать? Я часто думаю о женщине в окне, она одной рукой держалась, а другую протягивала к нам… Но что мы могли поделать?»

«Что мы могли поделать?» Наверняка этот вопрос не даст ему покоя до самой смерти. Что они могли поделать? Я турист-парижанин, и у меня перед ним большое преимущество: я пишу по прошествии времени, удобно устроившись в кресле, я могу ответить без паники и без всякого риска для собственной шкуры. Что надо было сделать – это связаться со службой безопасности башен и сказать им, чтобы открыли выходы на крышу, или передать это указание пожарным, находившимся внутри здания, на 22-м этаже, а потом совершать круговые облеты на вертолетах, как во время спасательных работ на море или в горах. Просто снимать людей вертолетами; в принципе это вполне обычная операция, если учесть, какое буйство стихий приходится преодолевать пилотам, когда они подбирают жертв горных лавин или штормов. Перед моими глазами все время стоит потрясающая картина: вертолет над Всемирным торговым центром несет людей, уцепившихся за веревочную лестницу. Эта картина могла бы стать самым прекрасным ответом самолетам-самоубийцам. Жаль, что мы ее так и не увидели.

Мне пришла в голову неудачная мысль, правда, из лучших побуждений: я протянул детям значок «Windows on the World», который дала мне на прощание Лурдес. Проблема в том, что значок был один. Джерри и Дэвид тут же начали препираться, кому он достанется. В конце концов значком завладел Джерри – по праву сильного. У меня не хватило духу решить дело иначе. Дэвид надулся, но, как ни странно, спор его отвлек и, к величайшему моему облегчению, слезы у него высохли. Он вынашивал месть. Через несколько секунд, когда Джерри прикалывал значок к майке, он толкнул его под руку, чтобы тот укололся булавкой. Выступила капелька крови. Джерри сжал зубы, Дэвид улыбнулся. Око за око, зуб за зуб. Джерри не возражал: такова жизнь. Я провел рукой по волосам; я вдруг понял, что происходит на этой земле. Просто значков не хватает на всех.