Елена Колина - Мальчики да девочки

Динины домашние не знали, не могли предположить, что их Динка-ревунья пользуется таким уважением, заняла среди учителей особое положение, что к ней ходят жаловаться, изливать душу, искать справедливости и одобрения. Но ведь и в школе никто, ни заведующий, ни учителя, ни ученики, не знали, что Дина Мироновна Левинсон ходит дома без трусов, рыдает, не утирая слез, и получает по голому заду полотенцем.

Дина была совершенно счастлива – у них будет театр! К середине дня она уже успела похвастаться заведующему школой, успела обрадовать ребят и даже успела быстренько, на ходу немного порепетировать «Вишневый сад». И один ее вечный двоечник рассказал ей отрывок из «Медного всадника», – бывают же такие насквозь удачные дни.

Географичка принадлежала к партии старых, прозвище Прищепка получила еще в бытность школы женской гимназией, – она преподавала географию и была классной дамой, кажется, была из дворян, ненавидела новых учителей, заведующего, Дину с ее продленным днем и некоторых детей подчеркнуто пролетарского происхождения. Прищепка была умная, едкая, злая, бродила по школе в темном платье с брошью у ворота, как тень самой себя, и учителя ее побаивались и одновременно относились к ней как к немножко чучелу.

В качестве почетного, выжившего из ума чучела Прищепка почти не удостаивала вступать в беседу, зато регулярно переписывалась с заведующим и учителями, предпочитая высказывать свои соображения в письменной форме. Письма передавала Дина, – а кто же еще мог безотказно разносить по школе Прищепкины эпистолы?.. Дина же была и единственная, кто честно принимал Прищепкины наскоки не за старческое ворчание, а за желание развернуть дискуссию.

Сегодня Прищепке объявили строгий выговор. На педсовете обсуждалось ЧП. Заведующий был расстроен и как-то даже испуган: оказывается, Прищепка привела в школу свою знакомую, и ее по Прищепкиной рекомендации взяли учительницей музыки.

– Зададимся вопросом: как ее фамилия? – спросил заведующий. – Так вот, фамилия у нее Гагарина.

– И что же? – вскинулась Прищепка.

– Ну и что? – не поняла Дина.

– А то, что она дворянка, чуть ли не княжна, – объяснил он. – Гагарину я, само собой, уволил, но зададимся вопросом: что скажет Отдел просвещения, если узнает, что у нас в школе учила детей бывшая дворянка? А если она еще и бывшая княжна? А, Дина Мироновна? Что это, по-вашему?

– Контрреволюция? – с ужасом в голосе тихо ответила Дина. И Зададимся Вопросом кивнул:

– Вот именно.

За знакомую дворянку, чуть ли не княжну, Прищепке и объявили строгий выговор.

Прищепка напала на Дину в коридоре и сунула ей очередное письмо.

– Вы случайно написали по-старому, – сказала Дина, машинально взглянув на страницу. В бисерных строчках мелькали «ер» на конце слов, «и десятеричное», «фита».

Прищепка не удостоила ее ответом. В сущности, она вела себя как несчастный капризный ребенок, живущий в своей, выдуманной реальности, – требовала, чтобы на уроках ученики отвечали материал, поднимали руки, подавали ей листочки, которые называла дневниками и в которые упорно ставила отметки, назначала какие-то свои тайные экзамены. А иногда доходила до совсем уж нелепости – невзначай, как будто забывшись, использовала старую орфографию вместо новой.

– Вы разрушаете прежние традиции... – сухо отозвалась Прищепка.

– Почему я? – удивилась Дина. – Это же не я придумала орфографическую реформу, и даже не большевики!

Дина не была членом партии, в институте ей предлагали вступить в партию, но Мирон Давидович пока не одобрил. Сказал: «Я сам человек беспартийный, никаких убеждений не имею, работаю из-за куска хлеба, чего и тебе желаю. Давай еще посмотрим, как дело пойдет».

– Орфографическая реформа разработана лучшими дореволюционными учеными, а большевики ею просто воспользовались, – мягко, как воспитательница непослушной малышке, сказала Дина. – Но это же правильно, мы же стремимся ко всеобщей грамотности. Неграмотным людям очень трудно, невозможно запомнить так много корней с буквой «ять». В нашей стране, где преобладает неграмотное население, очень важно, чтобы было проще писать, вы согласны?

Прищепка кивнула Дине, как послушная малышка воспитательнице, и это было так неожиданно, что Дина расслабилась, заулыбалась, – ей так хотелось, чтобы сегодня все были счастливы.

– Знаете что? А давайте вместе сотрудничать? – радостно сказала Дина.

– Вместе сотрудничать... – передразнила Прищепка. – Научитесь сначала правильно разговаривать по-русски. До чего мы дойдем, если Гагариной отказывают в преподавании музыки...