Мерси Шелли - Худловары

В конце говорилось, что наше движение одобрили «Ельцин, Березовский, Вербицкий, Соснора, Осин, Дубинин, Липкин, Розенбаум, другие известные деревья, ну и птицы, само собой». Это было небольшое преувеличение. Небольшое, потому что под «Манифездом» сразу подписались Гельман и Курицын, а за ними — еще множество известных птиц.

«Манифезд» стал одной из самых долгоиграющих находок Шелли. Сайт Fuck.Ru загнулся через год, но его клоны типа Udaff.com понесли поэзию ошибок дальше, в массы зашоренной интеллигенции. Закат игры наступил только в 2005-м. И не потому, что на падонском языке заговорили весь «Живой Журнал». А потому, что этот язык докатился до телепузика Леонида Парфенова.

Есть такие особые люди, носители фатального знака заката. В Рунете начала века таким был Андрей Себрант. Если он появлялся в каком-то проекте, это означало, что проект не протянет и года. Кризис-менеджер, одним словом.

Однако Себранта в конце концов взяли в «Яндекс» и посадили перебирать бобы в региональных проектах, так что вскоре он стал уважаемым человеком. Чего не скажешь о Парфенове. К тому времени он уже отпи*арил во все щели Масяню, которая тут же коммерциализовалась, обскандалилась и померла. Но Парфенов продолжал рыскать в поисках новых культурных феноменов, рядом с которыми еще не мелькнула его напомаженная физиономия.

Правда, с телевидения его уже поперли. Первое время он там неплохо выезжал на том, что копировал трюки западной тележурналистики — ну типа, когда ведущий не сидит аки пень за столом, а весело бегает по лесу, что твой серверный олень. Но не прошло и пяти лет, как другие русские телепузики тоже научились смотреть BBC и «Discovery». Понты Парфенова уже не канали на родных каналах. Зато его взяли в русский «Newsweek».

Тут ему было трудней — журналу-то не впаришь текст из школьного учебника по истории, прикрываясь яркими видеотрюками. В бумаге текст всегда на виду. Но Парфенов старался, как тот негр преклонных годов. Он искал текстовые сенсации.

Обнаружив падонский язык, он конкретно съехал с катушек. Очевидцы рассказывали, что все дискуссии с подчиненными он стал вести в терминах «Афтар жжот!» или «Ниасилил!» Подчиненных, особенно молодых, тошнило не по-детски. Ну как если бы ваша бабушка возомнила себя знатоком панк-рока и в доказательство начала ежедневно петь «Машину времени».

После статьи в «Newsweek» падонский язык, упакованный в парфеновский глянец, стал напоминать фальшивый порносайт, на котором вроде те же голые бабы, но радости уже никакой. Это лишь подтвердило статус отечественной тележурналистики как «KillerApp по-русски».

Я слышал, вскоре после этого поэзию ошибок стали использовать в рекламе гандонов. И когда на уличных лотках появилась книжка под названием «Шлем ужаса», я долгое время считал, что это оно и есть. Но в конце 2005 года мне попалась статья «Книжного обозрения», где расхваливали «фантастическое чутье Пелевина на живой и развивающийся русский язык». А вместо слов «баян, спизжено у goblin_gaga» там стояла странная фраза «чуткое ухо Пелевина уловило…»

Сначала я подумал, это какая-то ошибка. Бывает, из-за некорректного переключения кодировок KOI/WIN в тексте вылезают совсем не те слова. Но потом стало ясно: нет, все правильно. В Рунете уже набирал силу новый, совсем жестокий стеб под названием «анти-падонский язык». Язык, на котором говорят «пришлите, пожалуйста, в двух экземплярах». Или «я просил 400 капель, а тут 404!» Но смысл тот же.

«Сила — в деталях. Помните, что кетчуп — это наркотик пострашнее героина: если в Москве неожиданно пропадет весь героин, будут страдать лишь несколько тысяч наркоманов, а если пропадет весь кетчуп… представляете, что будет?! Поэтому не гонитесь за экстравагантным — все гениальное просто. Научитесь обставлять вашу ВЛ мелкими, естественными деталями как бы невзначай. Опишите как бы случайно здание Тартуского университета, употребите ленинградское слово „поребрик“ — и вот вы уже привязали свою ВЛ (и тех, кто за ней наблюдает) к местам, где вы сами никогда не были. Так же может осуществляться привязка к профессии, возрасту и ко многому другому».

Еще Филип Дик заметил, что основное средство манипуляции реальностью есть манипуляция словами, а поддельные реальности способны создавать фальшивых людей. Но обычная литература ведет эти игры в рамках бумажного гетто, где сама обложка с надписью «роман» — как дверь с колючей проволокой. Пограничный такой пост — либо туда, либо сюда типа, но никак не смешивать.