Джон Ирвинг - В одном лице

— Мне нравится медсестричка, которая дежурит по выходным — это просто повод ее повидать. Почему бы не провести субботнюю ночь в лазарете, — сказал он мне.

С этой информацией он меня и оставил — в этом был весь Киттредж. Пусть он еще не раскусил меня — но и я пока не смог раскусить его . Действительно ли по выходным в медпункте Фейворит-Ривер дежурила медсестра? Правда ли у Киттреджа что-то было со взрослой женщиной? Может, он играл, как и мы с Элейн? Может, он просто притворялся?

Буквально через пару минут после того, как я вошел к себе в комнату, из кино вернулись мама и Ричард. Я едва успел вытащить из трусов лифчик Элейн. (И только-только сунул его под подушку, как раздался телефонный звонок.)

— Мой лифчик у тебя, да? — спросила Элейн.

— А что будет с уткой? — спросил я, но она не была настроена шутить.

— Билли, мой лифчик у тебя?

— Да, — сказал я. — Как-то само собой получилось.

— Ничего страшного, — сказала она. — Оставь его себе.

Я не стал говорить ей, что Киттредж интересовался, спит ли она голой.

Потом Ричард с мамой вернулись домой, и я спросил их, как им понравился фильм.

— Отвратительно , — сказала мама.

— Не знал, что ты такая ханжа , — сказал я ей.

— Полегче, Билл, — сказал Ричард.

— Я не ханжа! — ответила мама. Похоже, мои слова неожиданно расстроили ее. А я просто пошутил. Всего лишь повторил то, что Элейн сказала Киттреджу.

— Золотко, я не знал, о чем будет фильм, — сказал ей Ричард. — Извини.

— Посмотри на себя! — сказала мне мама. — Весь измятый, как будто спал в одежде. По-моему, тебе пора поговорить с Билли, Ричард.

Мама ушла в спальню и закрыла дверь.

— Поговорить о чем? — спросил я Ричарда.

— О том, чтобы ты был поосторожнее с Элейн, — сказал Ричард. — Она младше тебя, мы хотели убедиться, что ты бережешь ее.

— Ты о резинках , что ли? — спросил я. — Если что, их можно купить только в Эзра-Фоллс, и этот мудак аптекарь не продает презервативы подросткам.

— Не надо говорить «мудак», Билл, — сказал Ричард. — По крайней мере, при матери. Тебе нужны резинки ? Я тебе куплю.

— Элейн ничто не угрожает, — сообщил я ему.

— Это Киттреджа я видел на выходе из Бэнкрофта, когда мы возвращались? — спросил Ричард.

— Не знаю, — ответил я. — А ты его видел?

— Билл, ты сейчас в… переломном возрасте, — сказал мне Ричард. — Мы просто просим, чтобы ты был поосторожнее с Элейн.

— Я и так с ней осторожен, — ответил я.

— Лучше следи, чтобы Киттредж держался подальше от нее, — сказал Ричард.

— И каким же образом? — спросил я.

— Ну, Билл… — начал Ричард, и тут из спальни вышла мама. Помнится, я подумал, что Киттредж был бы разочарован — на ней была фланелевая пижама без всякого намека на эротику.

— Вы все еще о сексе , да? — спросила мама нас с Ричардом. Она явно злилась. — Я знаю, что вы об этом говорите. Так вот, ничего смешного тут нет.

— Мы не смеялись, Золотко, — попытался ответить Ричард, но она не дала ему договорить.

— Держи свой конец в штанах, Билли! — велела мне мама. — Поосторожнее с Элейн, и передай ей, чтобы опасалась Жака Киттреджа — пусть держит ухо востро! Таким, как Киттредж, мало просто соблазнить женщину — они хотят, чтобы женщины им подчинялись! — сказала моя мать.

— Золотко, Золотко, успокойся, — уговаривал ее Ричард.

— Ты не знаешь всего, Ричард, — сказала ему мама.

— Не знаю, — согласился Ричард.

— А я знаю таких парней, как Киттредж, — сказала мама; она обращалась ко мне, а не к Ричарду — и все же покраснела.

Я сообразил, что мама сердится на меня из-за того, что видит во мне что-то от моего отца- женолюбца — возможно, я становился все больше похожим на него. (Как будто я мог с этим что-то поделать!)

Я подумал о лифчике Элейн, ждущем меня под подушкой. «Скорее вопрос облачения, чем физических признаков», — ответил Ричард на вопрос о поле Ариэля. (Если уж этот маленький лифчик с поролоном не подходил на роль облачения , то не знаю, что подходило.)

— О чем был фильм? — спросил я Ричарда.

— Тебе об этом знать не надо, — сказала мне мать. — Не смей ему рассказывать, Ричард.

— Извини, Билл, — покорно сказал Ричард.

— Готов поспорить, ничего такого, чего Шекспир бы не одобрил, — сказал я Ричарду, продолжая при этом смотреть на маму. Но мама не встретилась со мной глазами; она вернулась в спальню и закрыла дверь.

Я не был честен с Элейн Хедли, моим единственным настоящим другом, но в этом я определенно пошел в свою мать; я не мог рассказать Ричарду о своей влюбленности в Киттреджа или признаться в любви мисс Фрост, но я точно знал, откуда взялся этот недостаток откровенности. (Разумеется, я унаследовал его от матери, но, быть может, не обошлось и без моего отца- женолюбца . Возможно — меня только что осенило — тут были замешаны гены обоих моих родителей.)