Сергей Михайлов - Иуда Искариот - предатель или святой?

Ибо, кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет её; а кто потеряет душу свою ради Меня, тот сбережёт её… Кто станет сберегать душу свою, тот погубит её; а кто погубит её, тот оживит её (Лк. 9:24, 17:33).

Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестёр, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником; и кто не несёт креста своего и идёт за Мною, не может быть Моим учеником… Так всякий из вас, кто не отрешится от всего, что имеет, не может быть Моим учеником (Лк. 14:26-27,33).

…всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится (Лк. 18:14).

Любящий душу свою погубит её; а ненавидящий душу свою в мире сем сохранит её в жизнь вечную. Кто Мне служит, Мне да последует, и где Я, там и слуга Мой будет; и кто Мне служит, того почтит Отец Мой (Ин. 12:25-26).

Иуда сознательно идёт на позор и унижение, доведённые до крайней степени, возможно каким-то сверхчеловеческим чутьём смутно угадывая, что от этого шага зависят судьбы мира.

И человечество «по достоинству» оценило эту беспрецедентную жертву, заклеймив Иуду позорным именем «предатель»!

Обратимся к С. Н. Булгакову и приведём одно его высказывание, имеющее, на наш взгляд, непосредственное отношение к нашей проблеме: «Христианское подвижничество есть непрерывный самоконтроль, борьба с низшими, греховными сторонами своего Я , аскеза духа… Верное исполнение своего долга, несение каждым своего креста, отвергнувшись себя (т. е. не во внешнем только смысле, но и ещё более во внутреннем), с предоставлением всего остального Промыслу, — вот черты истинного подвижничества… Задача христианского подвижничества — превратить свою жизнь в незримое самоотречение, послушание, исполнять свой труд со всем напряжением, самодисциплиной, самообладанием, но видеть и в нём и в себе самом лишь орудие Промысла. Христианский святой тот, кто в наибольшей мере свою личную волю и всю свою эмпирическую личность непрерывным и неослабным подвигом преобразовал до возможно полного проникновения волею Божией. Образ полноты этого проникновения — Богочеловек, пришедший „творить не свою волю, но пославшего Его Отца“ и „грядущий во имя Господне“» [117].

Аскеза духа — вот оно, то краткое и наиболее точное название душевного состояния Иуды! Незримое самоотречение и незримый религиозный подвиг — вот истинное содержание и тайный, сокрытый от всего мира смысл содеянного «предателем»! Личная воля, преобразованная до полного проникновения волею Божией — вот истинное значение судьбоносных слов: «по совету Божию преданного»! А несение каждым своего креста, отвергнувшись себя — не является ли эта сакраментальная формула подвижничества почти дословным воспроизведением указания Иисуса, данного им своим ученикам: «отвергнись себя и возьми крест свой и следуй за Мною» (Лк. 9:23)?

Но не значит ли это, что Иуда, по сути, явился первым христианским подвижником, а имя его по праву должно стоять в череде имён великих христианских святых?!

Мы уже установили, что предварительной договорённости между Иисусом и Иудой не было и быть не могло. Повторим ещё раз: Иуда действует по собственной воле, не следуя при этом ничьему приказу или указанию. Весь ход евангельской истории подтверждает этот тезис, ни один из евангелистов, ни один из отцов Церкви не упоминает об этом, не смеет даже помыслить о возможности такой договорённости. Ибо она не только кощунственна — она противоречит самому духу Евангелия и всей миссии Иисуса. Она противоречит, наконец, принципу человеческой свободы, которую даровал своим творениям Господь Бог.

Однако в художественной литературе данная версия нашла-таки своё отражение. Разумеется, творения беллетристов не могут служить ни историческими свидетельствами, ни материалом для серьёзных научных исследований. Тем не менее идеи, звучащие в произведениях мастеров слова и порой противоречащие общепринятым традициям, зачастую способны дать богатую пищу для ума и направить поиски в неожиданное русло. Поэтому не будем игнорировать их. Забегая вперёд, скажем, что интерес для нас представляет не столько сама идея договорённости между Иисусом и Иудой, сколько выводы, к которым эта идея неизбежно приводит.

Обратимся к Никосу Казандзакису и его скандально знаменитому роману «Последнее искушение Христа». Приведём два фрагмента, которые, на наш взгляд, очень верно отражают идею (хотя, повторяем, и не разделяемую нами) о совместно разработанном Иисусом и Иудой плане «предательства»: